В.И. Абаев, «Грамматический очерк осетинского языка».
Орджоникидзе, 1959. Стр. 75–87

Об употреблении форм изъявительного наклонения

§ 126. В употреблении форм изъявительного наклонения существует большая близость между осетинским и русским языками. Эта близость особенно подчеркивается тем, что оба языка различают совершенный и несовершенный виды и в обоих языках главным средством этого различия служат превербы.

Беспревербные формы выражают несовершенное длительное действие во всех трех временах. Настоящее время указывает:

1.  На действие, происходящее в момент речи: Нары хъæу хуыссы. «аул Нар спит» (К. 43).

2.  На постоянное, «вневременное» действие: дон кæлы. йæ рæзты урс æхсæрдзæнтæй «река низвергается перед ним белыми водопадами» (К. 63); бирæгъ артæй тæрсы «волк боится огня» (ЮОПам. III 195).

3.  На действие, происходившее в прошлом, когда хотят придать прошлому наглядность, живость и непосредственность настоящего («настоящее историческое»): мæликк æй йæ дæллаг фарс сбадын кодта æмæ йæ фæрсы..., «князь усадил его пониже себя и спрашивает...» (ОЭп. 24).

4. На близкое, непосредственное будущее: райсом куывд кæнын «завтра я устраиваю пир».

§ 127. Беспревербные формы прошедшего времени выражают длительное или постоянное действие в прошлом: цы ардта, уый хордта «все что она находила, она проедала» (К. 55); раджы хохы цъуппæй касти иу æрра фыййау; мигъ æнгом йæ быны бадти «давно (когда-то) с вершины горы смотрел один безумный пастух; облако плотно лежало под ним» (К. 79).

§ 128. Соответствующие формы будущего времени выражают длительное, незавершенное действие в будущем и, как правило, переводятся русскими описательными формами типа «буду писать» и т. п.: дзул дын тулдзыстæм мыды, адджын цай цымдзынæ «мы будем тебе макать в мед пшеничный хлеб, ты будешь пить сладкий чай» (К. 121); иу ранæй згъæлдзæн хуыр «из одного места будет сыпаться щебень» (К. 73); кæй кæуынæй риздзæн къæдзæх? «от чьих рыданий будет сотрясаться скала?» (К. 33).

Иногда в особом контексте беспревербные формы будущего времени могут выражать действие, которое мыслится как завершенное, результативное: уæйыг æрбацæуы. æмæ дæ хæрдзæн «идет великан и он тебя съест» (а не «будет есть»); здесь по смыслу ожидали бы бахæрдзæн.

В условных придаточных предложениях будущее время изъявительного наклонения употребляется иногда вместо сослагательного (конъюнктива): додой Ахмæт! ды мæн бакъуылымпы кæндзынæ, æмæ дын æз ацы хъамайæ дæ къабæзтæ æрцæгъддзынæн «берегись, Ахмат! если только ты мне помешаешь, я этим кинжалом обрублю твои конечности! (Бр. 148); можно было сказать ды мæн куы бакъуылымпы кæнай, уæд дын и т. д.

§ 129. Превербные формы в прошедшем и будущем времени указывают на совершенное действие:

сыстад Инал, æмæ адæм фæхъус сты «встал Инал, и народ умолк» (К. 139); æз амардтон лæг... бафхæрдта мæ, мæ цард мын бассæста «я убил человека... он оскорбил меня, растоптал мою жизнь» (Бр. 145);

де ’фсургъыл дын идон афтаудзæн мæйы фырт, стæй йыл сызгъæрин, саргъ авæрдзæн хуры фырт «на твоего чудо-коня наденет узду сын месяца, потом наки нет золотое седло сын солнца» (К. 70).

Иногда формы прошедшего времени употребляются вместо будущего, когда хотят подчеркнуть неизбежность предстоящего действия:

банцай, æндæра дæ ранадтон (вместо ранæмдзынæн)! «перестань, а не то побью тебя!» (букв, «побил»); ср. диг. куддæр имæ сцæуæн, отæ нæ дуйнейæй рацох кодта «как только мы поднимемся к нему, он нас лишит жизни» (ДС. 2).

§ 130. Настоящему времени по существу чуждо понятие совершенности. Поэтому превербные формы в настоящем времени не дают значения совершенного вида. Но в то время как в русском языке превербы, присоединяясь к формам настоящего времени, превращали их в формы будущего совершенного (несу — принесу, читаю — прочитаю и т. п.), в осетинском превербные формы настоящего времени имеют значение многократности, длительности, обычности: фæдзурынц æй ал-хатт... «говорят об этом каждый раз...» (К. 54); хур скæсы æмæ аныгуылы «солнце всходит и заходит». Такое значение не чуждо иногда и превербным формам настоящего вр. в русском: прочтет, улыбнется, и снова прочтет, и снова без отдыху пишет (А. К. Толстой. Шибанов); в переводе на осетинский это будет звучать так: бакæсы, бахуды, ногæй та бакæсы, æмæ та æнæрынцойæ фыссы.