Очерк истории осетинского языка

Современное научное издание

Камболов Тамерлан Таймуразович (1959). Доктор филологических наук, профессор. Зав. кафедрой ЮНЕСКО СОГПИ, действительный член Российской Академии педагогических и социальных наук. Научные интересы: индоевропейское и иранское языкознание, социолингвистика, история осетинского языка, мифология и эпос. Из других научных трудов Т.Т. Камболова на нашем сайте представлена монография «Языковая ситуация и языковая политика в Северной Осетии: история, современность, перспективы» (2007).

Фрагмент из книги

6.2. Осетинские субэтнонимы

Происхождение субэтнических наименований осетин — ir (iron), digoræ (digoron), twal (twallag) — до сих пор не получило однозначной интерпретации.

Первый из них ir (iron) не упоминается в античных и средневековых письменных источниках, если не считать сомнительного, на наш взгляд, предположения А.В. Гадло о том, что название области Ихран, приведенное в арабоязычной версии дагестанской исторической хроники Дербенд-наме (1817-1818 гг.), принадлежащей перу Абд-ад-Даин ар-Рухуни, следует отождествлять с этнонимом ир (ирон). Исходя из расположения легендарного Ихрана в Терско-Сунженском регионе, с одной стороны, и, с другой стороны, учитывая тот факт, что у аварцев, андийцев и вайнахов этноним осетин сохраняет архаическую форму с начальным спирантом x (авар., анд. хириол, чеч., инг. xIupu), А.В. Гадло предполагает, что «термин «Ихран» в «Дербенд-наме» вероятнее всего восходит к форме хириол — xIupu, но подвергшейся иранскому влиянию, на что вполне определенно указывает показатель множественного числа -ан»⁶⁶. При этом предполагается, что начальное и может быть объяснено двояко: как определенный артикль или как вышедший на первое место коренной звук и (xlup-u > u/xIupu-ан > и/хр-ан). Развитие Ихран > Ирхан А.В. Гадло также объясняет ираноязычным влиянием, в результате которого р, оказавшееся в соседстве с х, «по законам осетинской фонетики» вышло вперед. В итоге, А.В. Гадло приходит к заключению о том, что «в результате ряда трансформаций из начальной формы xIup-u-xIupан, соответствующей осетинскому ирон (ир), возникла отвечающая нормам тюркской этно-топонимики форма Ирхан ..., которая получила соответствующее тюркское осмысление, зафиксированное нашим источником, — владение, страна (ханство) иров — иронцев»⁶⁷. Правда, в другой своей работе А.В. Гадло утверждает, что «...слово Ихран, вероятнее всего, представляет арабизированную (курсив мой — Т.К.), в соответствии с традициями графики, форму слова XIupu — географического термина, под которым западным дагестанцам была известна вся вайнахская территория»⁶⁸. При этом дополнительный аргумент в пользу своей версии А.В. Гадло видит в том, что в районе легендарного Ирхана локализовывались так называемые аршты, арштхой, орстхой, которые в представлениях чеченцев и ингушей, в эпических сказаниях вайнахо-нартовского цикла сохранились как особый этнос, связанный с алано-иронской общностью. Это, по мнению А.В. Гадло, позволяет «и в этнониме аршти предполагать вариант этнонима ир-ирон, а в названии страны, соответственно, — измененное в вайнахской среде Иристон»⁶⁹. При определении хронологических рамок употребления этого топонима А.В. Гадло указывает на то, что сама хроника датирует его периодом Хазарского каганата, но полагает, что некоторые факты, упоминаемые в памятнике, могут относиться и к X–XI вв.⁷⁰

Еще одним историческим свидетельством употребления этнонима ир/ирон А.В. Гадло считает указание на племя (или область) Иркувун, локализуемое в районе современной Балкарии, которое после вторжения Тимура было вынуждено уйти в самые труднодоступные высокогорья⁷¹. В итоге А.В. Гадло приходит к заключению, что «если это предположение верно, то следует признать, что к XIV в. иронская общность уже вполне определенно сформировалась в районе Центрального Кавказа.. .»⁷².

Традиционно, начиная с В.Ф. Миллера, этноним ir сближается с древнеиран. *аrуа (с эпентезой αi), a iron — с *аrуапа. Однако против такой этимологии выступил В.И. Абаев, приведя следующие аргументы:

1. Эпентеза ai вместо а и соответственно *аrуа > *airya для осетинского не характерна.

2. Если бы i в слове ir восходило к образовавшемуся через эпентезу дифтонгу *ai, то в дигорском диалекте было бы *уеr, поскольку древнеосет. *ai > дигор. (у)е = ирон. i (например, ирон. midæg = дигор. medæg = авест. maiδya).

3. Согласно фонетическому закону, отмеченному для иранских языков А. Шегреном и для осетинского В.Ф. Миллером, древнеиран. *rу дает в осетинском языке l (или ll). Следовательно, древнеир. *аrуа, *аrуапа в осетинском перешло бы в *il, *illon.

4. Если бы в слове iron начальное i вышло из *ai, ударение должно было бы падать на слог, заключающий это i, т.е. первый от начала. В действительности, ударение в слове iron показывает, что начальный гласный в нем искони краткий и не может быть возведен к дифтонгу.

Закономерным развитием древнеир. *ārуапа в осетинском, по мнению В.И. Абаева, является allon (из *āryana) и ællon (из *ăryana). Что же касается этнонима ir, то, исходя из названий осетин в чеченском и андийском языках — hiri, hiri-ol, грузинского географического термина Her-et-i-, он считает целесообразным искать его истоки в кавказском этническом мире. «В таких терминах, как ir, digor, twal и пр., бесполезно было бы искать каких-нибудь иранских реминисценций. Они уходят корнями в кавказский этнокультурный мир и только в рамках этого мира могут найти себе истолкование»⁷³. В частности, по его мнению, «в числе яфетических племен, передвигавшихся в доисторические времена с юга на север Кавказа, был народ [h]er ([h]ir); смешавшись с северными пришельцами иранцами-аланами (аллонами), он дал свое название самому многочисленному из образовавшихся в результате такого смешения осетинских племен, иронскому»⁷⁴.

Против этого предположения выступили Г.С. Ахвледиани, Т.А. Гуриев, Г. Бейли⁷⁵, Я. Харматта⁷⁶, Р. Бильмайер⁷⁷, настаивающие на иранском происхождении этого этнонима.

Г.С. Ахвледиани признает, что этимология формы allon из др.-иранского *аrуапа, действительно, безупречна, но считает, что мнение большинства ученых, начиная с В. Миллера, о происхождении ir из *аrуа не должно категорически отвергаться хотя бы потому, что чеченские и андские названия осетин могут идти не из этих яфетических языков к осетинам, а наоборот. При этом он считает, что первое самоназвание осетин alan развилось из *аrуа по фонетическим закономерностям осетинского языка, а второе — ir является развитием того же *аrуа, но в другой, не осетинской языковой среде, где *аrуа воспринималось в виде ir. Соответственно, следует проследить процесс становления ir < *аrуа и найти языковую среду указанного изменения. В то же время предложение А. Фреймана⁷⁸ о трансформации ir < *ēr < *еrr < *аrуа (где *-уа закономерно отпало, удвоив предшествующий согласный) Г.С. Ахвледиани считает неприемлемым, поскольку название ir более позднее, чем возможный процесс образования ir из *аrуа через *еrr > ēr⁷⁹.

Т.А. Гуриев, основываясь на работах Я. Харматты и Г. Бейли, также считает этот термин иранского происхождения, полагая форму er переходной ступенью из аrуапа к ir⁸⁰. Действительно, исследования венгерского ученого Я. Харматта⁸¹ и словацкого ориенталиста Л. Згусты⁸² доказывают закономерность развития в одном из диалектов припонтийских иранских племен древнеиранского *āryāna в форму iron. Я. Харматта приводит шесть имен и названий из восточного иранского ареала — Танаиса и Пантикапеи, в четырех из которых встречается форма -ir, а в двух -er, которую он считает переходной к первой. Т.А. Гуриев приводит другие примеры развития *аrуа в ir в персидском и хотанском языках⁸³. Довод В.И. Абаева о том, что если бы иронское ir происходило из *аrуа, то в дигорском *аrуа дало бы *уеr, ставится им под сомнение на основании тесных контактов иронцев и дигорцев, которые могли привести к использованию дигорцами для именования иронцев самоназвания последних, т.е. формы, развившейся по законам иронского диалекта. Это объяснение нам представляется вполне приемлемым.

Вернемся к контраргументам В.И. Абаева. Во-первых, развитие др.-иран. *а > *ai > i/e для осетинского вполне характерно, ср. др. -иран. *аbi > aibi-grab- > осет. irğævyn/erğævun ‛разнимать (дерущихся)’, ‛защищать’; др.-иран. *abi > *aibi-raz- > осет. irvæžyn/ervæzun ‛спасаться’, ‛избавляться’, ‛ускользать’, ‛вырваться’; др.-иран. *abi> *aibi-gu> ivğwyjyn/evğujun ‛миновать’, ‛пройти’; др.-иран. *аbi > *aibi-tang- > ivtong/evtong ‛снаряженный’, ‛готовый к действию’, ‛исправный’⁸⁴. В целом, с превербом *aibi (< *abi)- образовано значительное число осетинских глаголов. При этом появление i можно объяснить не только эпентезой: переформирование *аrуа в *aira могло произойти и в результате метатезы. Во-вторых. В.И. Абаев утверждает, что если i в слове ir восходит к дифтонгу *ai, то в дигорском диалекте было бы *уеr, поскольку древнеосет. *аi регулярно дает ирон. i / дигор. (у)е. Даже если признать безусловным фонетический переход, предлагаемый В.И. Абаевым для дигорского (*ai > (у)е), то и в этом случае никакого противоречия нет, поскольку, на наш взгляд, именно такое произношение и слышно в дигорской спонтанной речи — (j)eron. Однако мы можем привести и пример, подтверждающий возможность непосредственного перехода др.-иран. *ai в i и в иронском и в дигорском: др.-иран. *апуа > *ainya > осет. innæ ‛другой (из двух), остальной’. По такой же схеме допустимо развитие др.-иран. *аrуа > *air > осет. ir.

Отсутствие перехода др.-иран. *rу в осетинское l (или ll) может быть объяснено тем, что в случае метатезы и перехода i из постпозиции к звуку r в пресупозицию к нему, переход этого согласного в l уже бы не произошел. Соответственно, основа *аir- и дала закономерное развитие ir, получившее собирательное значение. Индивидуализирующее же значение было оформлено прибавлением нового, собственно осетинского суффикса -on. Таким образом, в современной форме iron мы видим не развитие др-иран. *аrуапа(т), а собственно осетинское составное образование из *arya- > *air- > ir + -on (< др.-иран. *-ān).

Теперь относительно аргумента о возможности происхождения этого этнонима из нахских форм с протетическим h-. Нам неизвестны работы, в которых бы приводились примеры аналогичных заимствований в осетинский, в то время как вайнахский теоним ХIилий, несомненно, происходит из осет. Ilija/Elija, так же как и сам персонаж проник в вайнахский пантеон через осетинскую религиозную систему⁸⁵.

Как мы отметили выше, этноним digor впервые упоминается в анонимной армянской географии Ашхарацуйц (VII в. н.э.), где отмечается «народ аланов аш-дигор» azg Alanac’Aš-Digor’ или просто dikor/tigor. Элемент Aš В. Минорский и Р. Хьюзен отождествили с этнонимом *ās⁸⁶.

В.И. Абаев предполагает связь между корнем dig- и элементом -dәğ в этнониме α-dәğ-e ‛черкес’⁸⁷, а окончание -ur / -or связывается им с использованием в некоторых кавказских языках формантов -r, -l для образования множественного числа: таким образом, осетинское dygur/digor предстает формой pluralia tantum.

Д.Г. Бекоев выводит этот этноним (предложение поддерживается Р. Бильмайером⁸⁸) из осет. tygwyr ‛скопление, навал, сборище, группа’⁸⁹. Но это бы означало, что дигорское самоназвание заимствовано из иронского!? По мнению О. Менчен-Хельфена, этноним ‛дигор’связан с названием тохаров⁹⁰. А. Алемань оба предположения считает малоправдоподобными⁹¹.

Мы склонны поддержать предположение В.И. Абаева об адыгском происхождении этнонима digor. Однако если связывать элемент dig- с субстратной адыгской средой, то было бы интересно попытаться определить конкретный источник. Очевидно, как это и предлагал В.И. Абаев⁹², он может быть сопоставлен с известным названием западных адыгов Ζίγχοι,т.е.. зигхи, зихи, джики, одного из адыгских племен или племенных объединений, «возможно, давших свое этническое имя всему адыгскому массиву»⁹³. Очевидно, что в этом случае необходимо объяснить переход z в d. Вероятнее всего, возможность такой трансформации следует искать в исторической фонетике адыгских языков, тем более, что этноним зихи в грузинских источниках, в частности в Истории писателя XI в. Джуаншера, приводится в форме джики, а западная часть Кавказа, область древнего расселения зихов в Картлис Цховреба, именуется Джикети⁹⁴. Однако наиболее показательно то, что адыгов абхазы и сегодня называют азыху!⁹⁵

Исторические основания для гипотезы о возможности подобной ассо-адыгской контаминации в этнонимике дает многовековое соседство алан и зихов (джиков), подтверждаемое многочисленными историческими письменными источниками. Как считает А.В. Гадло, «...после падения Хазарии аланы расширили пределы своей территории не только в северном, но и в западном направлении и на какой-то период включили в свое объединение адыгские группы Западного Предкавказья»⁹⁶. Обратим внимание на то, что Абу Хамид ал-Гарнати (ΧΙ-ΧΠ вв.) на Западном Кавказе по соседству с аланами (al-Lān) указывает черкесов, которые у арабского автора именуются не иначе как al-Zi’qalān⁹⁷. Таким образом, арабский источник дает типологически схожий этноним, в котором можно различить компоненты ziy и alan. Возможно, и в этом случае речь идет о смешанном адыго-аланском племени или об адыгах, переходящих на аланский язык. Случайно ли также то, что западные черкесы у ал-Димашки называются Azkaš⁹⁸: понятно, что во второй части kašak ‛черкес'⁹⁹. А в первой — as? Более того, ал-Идриси в своем географическом труде (XII в.) называет один из приграничных городов Алании Aškassija¹⁰⁰ На наш взгляд, в этих случаях авторами могла быть проведена обратная идентификация, т.е. было указано на то, что речь идет не о восточных черкесах — собственно kašak, а о западных, связанных с асами. Возможно, эти составные этнонимы подтверждают мысль, высказанную М.П. Абрамовой, о том, что «нельзя ставить знак равенства между аланами, жившими на Северном Кавказе в эпоху раннего средневековья, и теми кочевыми племенами алан, которые нам известны по данным античных авторов. И те, и другие, будучи ираноязычными племенами, значительно отличались друг от друга по этническому составу: аланы, жившие на Северном Кавказе, включали в свой состав и значительную долю местных племен»¹⁰¹. Как представляется, вовлечение неаланских элементов могло отражаться и в названиях отдельных аланских групп, которые могли приобретать составную форму, сочетающую соответствующее племенное название алан и имя местного этноса, вошедшего в их состав. При этом возможно, что, как отмечает А.В. Гадло, «...на огромной территории, охваченной Аланским объединением, процессы этнической интеграции проходили по-разному и имели разное направление. В одних случаях побеждал месный компонент, в других преобладание принадлежало пришлому населению»¹⁰².

Мы полагаем, что на определенном историческом этапе, после отхода под натиском монголо-татар и войск Тимура части западных алан-асов в предгорья Северного Кавказа, из первоначального as-digor вновь выделился компонент as в качестве осетинского термина для обозначения тех из ас-дигоров, которые, хотя и утратили постепенно этноязыковую «асско-адыгскую» идентичность и постепенно перешли на тюркский (балкарский) язык, сохранили прежний ареал расселения и, как следствие, ассоциативную связь в сознании осетин со старым названием региона, Асией. Естественно, этот компонент автоматически отпал в самоназвании тех их соплеменников, которые оказались восточнее, на территории современной Осетии, и которым, несмотря на то, что именно они сохранили исконную этноязыковую идентичность, пришлось довольствоватся кавказским компонентом прежнего составного этнонима, а именно digor. Соответственно, граница между современными ареалами раздельного использования этих компонентов, возможно, и отмечает ту самую границу, которая могла пролегать между территорией аш-дигоров, Асией, простиравшейся далеко на север и запад, и страной Ардоз, т.е. между двумя субъектами аланской федерации.

Возможно, что этот составной этноним сохранялся еще долгое время и именно его рефлекс обнаруживается в русском источнике XVIII в., где говорится о том, что осетины «с тою Малой Кабардою постоянный мир имеют.., взаимно между собой женятся, дигоры и сюдигоры (курсив мой — Т.К.) на кабардинках, кабардинцы на их дочерях»¹⁰³. Нет ли связи между сюдигор и as-digor?¹⁰⁴

Альтернативной трактовкой для as-digor, в случае признания связи между digor и toxar, может быть версия кавказского продолжения в этом композите исторически засвидетельствованной среднеазиатской асско-тохарской коалиции, что, в действительности, больше соответствует практике создания составных этнонимов не вследствие ассимиляционных процессов, а при союзнических отношениях (ср. предполагаемые контаминации Каталония из Готалания — готы + аланы или вандалы = венды + аланы). Впрочем, союзнические отношения алан (асов) и зихов также имеют исторические подтверждения.

Этноним двалов А. Алемань возводит к грузинской форме и считает, что часть алан это имя заимствовала у соседнего автохтонного кавказского племени *Dval-¹⁰⁵. Т.Н. Пахалина, напротив, считает, что осет. t/dwal является иранским по происхождению (или, во всяком случае, индоевропейским) и связывает его с др.-иран. *t/dwar/lā или *t/dūr/lā, t/daur/lā из индоевропейского корня *t/deu ‛набухать, набирать силу, расти, появляться на свет, иметь силу’¹⁰⁶. Соответственно, первоначально это слово могло иметь значение ‛небольшая группа людей, объединенных кровным родством, семья, род’.

Завершая обзор этимологии осетинских субэтнонимов, мы хотели бы обратить внимание на то, что наряду с собственно осетинскими субэтнонимами iron и digoron, в осетинском языке существует ограниченный ряд этнонимов, образованных с помощью того же суффикса -on: æsson, mæqælon, rujmon, kæsgon. Все остальные оформлены с помощью суффикса -ag. При этом примечательно то, что, в отличие от иронского ašiag, по-дигорски ‛балкарец’ именуется æsson. Можно предположить, что эти различия или отражают хронологический аспект, т.е. разновременность формирования этниконов (раньше с -on, позже с -ag), или же эти разные форманты отражают различную степень исторической близости с именуемыми народами.

Тексты сносок — в полном тексте книги.

Камболов Т.Т. Очерк истории осетинского языка: Учебное пособие для вузов. — Владикавказ. Ир, 2006.

Скачать всю книгу
(файл DjVu, 6 мегабайт)

На главную страницу