Когда появятся осетинские школы

Отрывки из интервью Т. Т. Камболова сайту WWW.OSRADIO.RU

Май 2008 года

Камболов Тамерлан Таймуразович. Декан факультета иностранных языков СОГУ, зав. кафедрой ЮНЕСКО СОГПИ, доктор филологических наук, профессор Северо-Осетинского государственного университета, действительный член Российской Академии педагогических и социальных наук.

Вопрос: Здравствуйте, Тамерлан Таймуразович. Как вы относитесь к признанию дигорского диалекта отдельным языком?

Батик — Москва

Ответ:

Уважаемый Батик!

Сразу сформулирую окончательный ответ — отрицательно. А теперь дам объяснения. Проблема разграничения языка и диалекта в науке сегодня достаточно четко решена. При этом, как ни странно, не на основании лингвистических критериев. Если бы мы при решении этого вопроса опирались только на сугубо структурные различия в фонетике, грамматике, лексике и других уровнях структуры близких языковых форм, мы бы столкнулись с ситуацией, в которой были бы вынуждены отнести часть из них, ныне рассматриваемых в качестве самостоятельных языков, к диалектам, и, наоборот, часть диалектов должна была бы быть переведена в ранг языков. Так, например, персидский и таджикский языки значительно ближе друг к другу, чем иронский и дигорский диалекты осетинского языка. Решение этой проблемы, в действительности, лежит не в лингвистической, а в социальной, общественно-психологической плоскости. Определяющим фактором является степень самоощущения, самовосприятия носителями различающихся языковых форм как представителей одного и того же этноса. Именно поэтому идиомы относящих себя к разным народам персов и таджиков квалифицируются как языки, а наречия иронцев и дигорцев, абсолютное большинство которых признает свою отнесенность к единой осетинской нации, являются диалектами единого осетинского национального языка. Соответственно, признание существования дигорского языка неизбежно бы вело к постановке вопроса о существование дигорского народа, что, к счастью, для любого психически здорового осетина сегодня звучит просто дико.

Да, мне известны обращения 1990-х годов части осетинской общественности, выходцев из Дигорского ущелья, с требованием признать дигорский диалект в качестве самостоятельного языка, а дигорцев — отдельным народом. Думаю, это была просто необдуманная попытка привлечь таким эпатажным способом внимание к проблеме сохранения осетинского языка и, в частности, его дигорской формы. Уверен, что это — тупиковая тактика, которая ничего, кроме вреда не принесет ни дигорскому диалекту, ни осетинскому языку в целом. В то же время, считаю необходимым выразить свое мнение и по поводу стратегии строительства осетинского литературного языка, поскольку именно эта стратегия, избранная в 1920-е годы и привела к обострению «дигорского вопроса». Концепция единого осетинского литературного языка на основе иронского диалекта совершенно несостоятельна с научной точки зрения и вредна в общественно-политическом аспекте. Вследствие ее реализации часть осетинского народа почувствовала себя притесненной в своих языковых правах, которые, как свидетельствуют многочисленные примеры из новейшей истории различных стран мира и, в первую очередь, на постсоветском пространстве, очень часто выступают катализатором не только межнациональных, но и внутринациональных противоречий.

Если мы сохраним осетинский язык, то только во всем богатстве его форм. Уничтожая одну их них, мы лишаем будущего весь язык. Мы должны создать все условия для функционирования, активного контактирования и, возможно, смешения всех осетинских наречий, а там сама жизнь все решит самым правильным образом.

ВОПРОС: Здравствуйте, уважаемый Тамерлан Таймуразович. У меня к вам вопрос скорее связанный с родным языком, нежели с иностранным. Как вы оцениваете знание родного (осетинского) языка среди жителей республики, в частности среди молодежи, сами являясь осетином? И еще один вопрос, предвидя ваш очевидный ответ. Что действенного делается в Осетии для предотвращения вымирания родного языка как такового? Существует ли ВУЗовская или правительственная комиссия занимающаяся этим вопросом, давно ли проходили прения по этой тематике и есть ли результаты?

Алан — Санкт-Петербург

Ответ:

Уважаемый Алан!

Относительно моей оценки знания родного языка жителями Осетии и, в частности, в среде молодежи. Дело в том, что значительная часть моей докторской диссертации «Языковая ситуация и языковая политика в Северной Осетии: история, современность, перспективы» посвящена изучению именно этого вопроса. Не буду утомлять Вас статистикой, полученной в результате социологических опросов, скажу только о том, что эти объективные данные свидетельствую о том, что, несмотря на некоторые временные положительные подвижки, связанные с увеличением доли осетиноязычного населения в результате притока в 1990-е годы значительного числа переселенцев из Южной Осетии, общая языковая ситуация и, главное, тенденция ее развития мало оптимистичны. Сразу же оговорюсь: в том случае, если динамика языковой ситуации будет оставаться неуправляемой, если в республике не будет выстроена внятная государственная национально-культурная, в первую очередь языковая, политика. Факт ее отсутствия в настоящее время у меня не вызывает сомнений.

В республике уже девять лет (чуть не написал «работает») существует Комиссия по сохранению и развитию осетинского языка при Президенте/Главе Республики. Характеристику этого органа я приведу до того, как начну излагать реально принимаемые действенные меры по предотвращению вымирания, по Вашему выражению, осетинского языка, поскольку упомянутая Комиссия отношения к ним не имеет. За период своего существования Комиссия собиралась не более 10 раз для рассмотрения совершенно формальных, не способных оказать даже малейшее влияние на перспективы сохранения языка, вопросов. Думаю, что имею право здесь говорить об этом, поскольку неоднократно выступал с критикой деятельности Комиссии и в республиканской печати, и на публичных собраниях. Кстати, такую же отрицательную оценку деятельности Комиссии дают и многие ее члены, в чем я убедился на последнем ее заседании буквально на днях. Со своей стороны, уже в качестве новоиспеченного члена Комиссии и у меня появилась возможность выдвинуть предложения о том, чем Комиссия должна, наконец, реально начать заниматься, а именно: анализом современного состояния осетинской национальной культуры и осетинского языка, определением тенденций их развития (точнее, деградации), прогнозированием политических, экономических и социальных последствий ослабления национальной культуры осетинского народа, формулированием мер, реализация которых позволит изменить вектор развития событий, установлением средств и способов решения этих задач. Реакция пока, скажем так, задумчивая.

Единственным направлением, в котором, есть обнадеживающие подвижки, — это процесс возрождения осетинской национальной школы, который за последние 4 года экспериментальной апробации дал очень хорошие результаты, высоко оцененные на уровне ЮНЕСКО, федеральных научно-педагогических институтов и республиканского профессионального сообщества. Возникла реальная перспектива формирования современной полилингвальной и поликультурной образовательной модели, основанной на рациональном распределении функций осетинского, русского и иностранного языков, которое на выходе позволит обеспечить высокий уровень владения всеми тремя языками. В принципе, я глубоко убежден, что на современном этапе проблема сохранения осетинского языка решаема главным образом именно в сфере образования и посредством осетиноязычного телерадиовещания. Осетинская полилингвальная школа плюс осетинское национальное телерадиовещание — вот гарантия устойчивости осетинского языка на века.

Следует сказать и о перспективах появления новых возможностей для развития языка. Завершена разработка проекта Республиканской целевой программы «Осетинский язык», проделана значительная работа над Республиканской целевой программой «Культура Осетии» (правда, по неизвестным мне причинам, пока приостановленная). Надеюсь, что эти документы, в итоге, будут приняты Парламентом республики, а там, с Божьей помощью, возможно, и давно разработанный и прошедший все этапы экспертизы проект «Закона о языках в РСО – Алания» снимут с дальней полки.

ВОПРОС: Уважаемый Тамерлан Таймуразович. Существует мнение в науке, что языки, носителей которого менее 50 млн., обречены на вымирание. Получается, у осетинского языка нет шансов? Что вы думаете по этому поводу? Если шансов нет, сколько лет вы еще даете осетинскому языку?

Сергей — Москва

Ответ:

Уважаемый Сергей!

Все не так драматично. Да, существуют прогнозы о том, что в текущем столетии угроза исчезновения нависла над половиной из почти 6000 языков мира. Однако этот прогноз требует специального комментирования. Во-первых, что представляет собой большинство из этих языков? Дело в том, что весьма значительная часть из них, это языки очень малочисленных (от нескольких сот до нескольких тысяч человек) племен Африки, Южной Америки, Индии, тихоокеанских островов и других, остававшихся до недавнего времени более или менее изолированными от внешнего мира, регионов. Постепенное их вовлечение в контакты с более мощными языками, как правило, общегосударственными, неизбежно приводит эти племена сначала к ситуации билингвизма, а затем — к утрате своего этнического языка, не способного защитить себя в силу отсутствия письменности, литературы, школы и т.д. Думаю, что в этих случаях процессы ассимиляции остановить невозможно.

Однако в сложном положении находятся, действительно, и другие языки, со значительно большим количеством носителей и находящиеся в более устойчивом социальном положении. Как правило, это языки народов, являющихся национальными меньшинствами в полиэтничных государствах, каковыми сейчас является большинство стран мира. При этом вся история человечества свидетельствует о тысячелетней традиции государственной ассимиляционной политики. Объясняется это несколькими причинами. Во-первых, политическими, поскольку бытует мнение о том, что над разнородным в этническом смысле государством всегда нависает угроза распада. Во-вторых, это общественно-психологический фактор. При столкновении различных культур и языков, естественно, возникает непонимание друг друга. Незнание же того, что говорит, что думает другой, как и все неизвестное, порождает чувство опасности. Возникает проблема, которую можно решить двояко: или познать язык и культуру, т.е. внутренний мир своих соседей, что трудно, или же заставить их стать такими же, как ты сам, что считается легче. Очевидно, что позволить себе такое могут только доминирующие этнические группы, что, собственно, они и делали на протяжении всей предыдущей истории человечества. Отрадно, что в последние два-три десятилетия происходит радикальное изменение в подходе к этим вопросам, пока на уровне международного сообщества, постепенно проникающее и в национальные структуры отдельных государств. Приходит понимание того, что сокращение языковых и, в целом. Культурных форм не благо, а ущерб для человечества, удар по ресурсам для культурного, а следовательно, и политического, экономического и социального развития человечества. Принят целый ряд международных документов ООН и ЮНЕСКО, призывающих страны мира к сохранению языкового наследия и культурного разнообразия человечества. Вообще, мы с Вами живем в период, который позже будет охарактеризован как эпоха кардинального пересмотра подходов человечества к вопросу о культурных ценностях. Это уже происходит, просто, находясь внутри этого времени, мы пока не в состоянии оценить их масштаб.

Наконец, есть третья категория языков, которые принадлежат не мелким аборигенным племенам и даже не миноритарным народам, а вполне самостоятельным нациям, но положение которых также вызывает тревогу. Речь, в частности, идет о том же ирландском, государственном языке Ирландской республике, который пока так и не смог одержать победу над подавившим его языком бывших колонизаторов, английским. В Бельгии один государственный язык, фламандский воюет с другим государственным, французским и т.д.

Убежден, что для языков второй и третьей категории еще ничего не потеряно. Указанное мной изменение в международной стратегии культурно-языкового развития, укрепление в современном мире статуса прав человека, подъем национального самосознания миноритарных этнических групп даже в самых мощных оплотах унитаризма (валлийцев и шотландцев в Великобритании, каталонцев и басков в Испании, бретонцев и провансальцев во Франции, фризов в Голландии и т.д.), не говоря уже о Восточной Европе и других, менее устойчивых регионах мира, все это свидетельствует о наступлении новой фазы, о возвращении на новом историческом витке роли этноса как ядра сохранения тысячелетнего культурного опыта народов, только и способного помочь противостоять разрушающему действию культурной глобализации, распространяющей не мировую культуру, а американскую массовую субкультуру.

Наконец, конкретно об осетинском языке. Да, численность носителей языка имеет значение для его выживания. Дело в том, что развитие языка предполагает его максимально полное функционирование в политической, экономической, социальной и культурной жизнедеятельности общества. Но для этого у народа должны быть свои писатели, поэты, журналисты, лингвисты, педагоги, совместными усилиями которых и решались бы эти вопросы. Естественно, чем многочисленнее народ, тем больше у него ресурсов. Ведь, чтобы развивать китайский язык, на котором говорит около миллиарда человек, и осетинский, у которого максимум около 400 000 носителей, надо выполнять приблизительно один и тот же перечень мероприятий, но совершенно разными силами. Как говорят по-осетински; «Что нужно большой невесте, нужно и маленькой кукле». Убежден, что у осетинского народа есть все, для того чтобы повернуть ход событий вокруг осетинского языка, обеспечить гарантии его существования отныне и вовеки веков. Главное, что нам в этом мешает — мы пока не находим в себе силы поставить над собой тех, кто был бы способен повести нас по единственно правильному пути.

ВОПРОС: Тамерлан Таймуразович! Вас справедливо считают автором многих позитивных сдвигов, наметившихся в последние годы в Северной Осетии в области изучения родного языка. Но согласитесь, что изменений не столько, сколько хотелось бы. Какие, на ваш взгляд, конкретные, реальные, действенные, практические меры нужно было бы предпринять, чтобы изменить безразличное отношение определённой части осетин к своему родному языку? Спасибо.

Мысост — Алагир

Ответ:

Уважаемый Мысост!

Я благодарю Вас за столь высокую оценку. Вы правы: изменений, действительно, не так много, как хотелось бы. Но, наверно, их столько, сколько могло быть. Видимо, слишком много среди нас тех, кто озабочен только тем, чтобы обеспечить материальное благополучие своей семьи. Вероятно, к власти в Осетии пока не пришли люди, искренне озабоченные сегодняшним днем и будущим своего народа и часто не понимающие не только то, что для этого нужно делать, но и то, в чем, собственно, заключается это достойное будущее. Не исключено, что и среди людей, работающих в сферах образования, науки, культуры все меньше подлинно образованных и действительно интеллигентных людей. Ведь что такое интеллигенция? Это не просто образованное сословие, это люди, всегда готовые обратить свои знания на служение своему народу, люди, способные поставить общественное благо выше личных интересов. Занятие умственным трудом не делает из человека интеллигента, так же как служба в армии по контракту не делает из солдата рыцаря.

Безразличие к судьбе родного языка является лишь частным проявлением общего духовного кризиса, настигшего наш народ. В советские времена была очень популярна идеологема о «загнивающем Западе», которую в быту часто высмеивали, соглашаясь «так красиво загнивать». В действительности, не все так просто. Речь ведь шла не о материальных, а о духовных ценностях. И вот теперь, следуя в кильватере за западной цивилизацией, мы начинаем входить в кризис духовности, стремительно погружаясь в мир меркантилизма, потребительства, абсолютного доминирования материальных ценностей. Какой уж тут осетинский язык? Расхожее мнение наших соотечественников: «Не важно, на каком языке будут говорить мои дети, главное, чтобы они были одеты, обуты, сыты», затем, помолчав, добавляют: «Ну, и чтобы был достойными людьми». Проблема в том, что, утратив свой язык и, соответственно, собственную культуру ни народ в целом, ни отдельные его представители никогда не смогут сохранить свои политические, экономически и социальные позиции во все более ужесточающемся современном мире, отстоять свое жизненное пространство, свое достоинство. Не помню, кто сказал: «Народ, утративший свой язык, обречен играть на исторической сцене роль без слов — роль слуги».

Теперь, после этого предисловия, можно сформулировать ответ на Ваш вопрос. Изменить отношение к осетинскому языку можно, только изменив отношение людей вообще к культуре, только вновь возвращая их к ценностям и национальной, и мировой культуры. Именно для этого нужна осетинская полилингвальная и поликультурная школа и осетинское национальное телевидение и радио с круглосуточным вещанием, которые были бы способны хоть в какой-то степени создать альтернативу растлевающему влиянию большинства федеральных электронных СМИ. Именно для этого нужны Республиканские целевые программы «Осетинский язык» и «Культура Осетии».

ВОПРОС: Здравствуете уважаемый Тамерлан Таймуразович, был в Осетии, купил вашу книгу про языковую ситуацию, с удовольствием прочитал! Много всего накопилось, вот что я вам хочу сказать, вообще думал над одной удивительной штукой, на Юге в период СССР вроде шло огрузинивание, закрывали осетинские школы, в принципе ликвидировали осетинский язык, перегнали на грузинский алфавит (см. книгу Кочиевой, Маргиева — Этнические чистки осетин) и т.д., тогда почему кударцы так хорошо владеют своим языком? Ответ прост — кударцы были оторваны от русскости и вращались в среде грузин, а последние как известно очень трепетно всегда относились к своему языку, т.е. кударцы копировали поведение грузин в моде на свой язык, мою догадку подтвердил и А.Чочиев в своей книге — От Цхинвала до Элхота — как он пишет — грузины боялись русскости и всячески себя от данного явления ограждали, по иронии судьбы получилось что под грузинскую ограду попали и южане, поэтому и сохранили более-менее свой язык, а вот северным повезло меньше и результат мы видим. Т.е. с кем живем от того и заимствуем? (...) Как вы это объясните?

Абрэк — Москва

Ответ:

Уважаемый Абрек!

Полагаю, что говорю сейчас с одним из наиболее активных посетителей чата на ОСРАДИО? Всегда с интересом слежу за дискуссиями на этом чате.

Насколько я понимаю, вопрос Ваш состоит в том, почему на севере Осетии процессы языковой ассимиляции зашли значительно дальше, чем на юге? Правда, Вы сами же и предложили ответ на свой вопрос, связав большую анти-ассимиляционную стойкость южан с некоторым «подражанием» соседям-грузинам. Возможно, в какой-то мере и этот эмоциональный фактор мог сыграть свою роль. Однако думаю, что существует и целый ряд более прозаических объяснений. Я бы, например, учитывал значительно более высокий уровень урбанизации на севере Осетии: жизнь в городах активнее вовлекает в зону действия общегосударственного языка. Не менее важны различия в преимущественно аграрном на юге и развитом (еще совсем недавно) промышленном на севере характере занятий населения. Не вызывает сомнений и то, что определенную роль сыграла и доля русского и, шире, русскоязычного населения на севере Осетии, значительно превышающая его удельный вес в составе югоосетинского населения. Наконец, об образовании. Думаю, в том, что касается положения осетинского языка в школе, у севера Осетии никогда в этом вопросе не было никаких преимуществ перед югом. Так что, причины современного, более сложного положения осетинского языка на севере, на мой взгляд, имеют скорее не эмоциональные, а сугубо социальные корни. В то же время, я не склонен игнорировать и эмоциональную составляющую. Но вижу я ее в следующем. Попытки грузинизации юга Осетии всегда осуществлялись грубо и примитивно, что не могло не вызывать адекватное активное противодействие осетинской стороны. Иными словами, грузины сами время от времени повышали антиассимиляционный тонус осетин. В это же время на севере все происходило значительно более грамотно, без грубого нажима, с помощью собственных осетинских ренегатов. Оценивая разницу в ассимиляционных процессах на севере и юге Осетии в одной из своих работ, я привел следующий пример. Если лягушку опустить в теплую воду и медленно ее нагревать, она будет блаженно плавать до тех пор, пока не сварится. Если же ее бросить в кипящую воду, она немедленно оттуда выпрыгнет. Образно это и есть причина различий в эмоциональной сопротивляемости северян и южан ассимиляционным процессам. Но эмоции эмоциями, а социальные факторы зачастую бывают важнее.

ВОПРОС: Здравствуйте, Тамерлан Таймуразович! Расскажите, пожалуйста, о себе. Чем заняты серьезные ученые в свободное время?

Белла — Пятигорск

Ответ:

Здравствуйте, уважаемая Белла!

За «серьезного ученого» спасибо. Откровенно говоря, не знаю, что Вас интересует. Мне 48 лет, родился в с. Хазнидон, Ирафского района Северной Осетии, где прожил первые семь лет своей жизни. Затем переезд во Владикавказ, учеба в 21 школе, потом на французском отделении факультета иностранных языков СОГУ. После окончания вуза — три года работы переводчиком в Алжире. С 1984 года по сегодняшний день работаю в СОГУ с перерывом на период обучения в очной аспирантуре Ленинградского университета, по окончании которой в 1992 году защитил кандидатскую диссертацию по лексикологии современного французского языка. В 2002 году защитил докторскую диссертацию по социолингвистике. С 1993 года — декан факультета иностранных языков, затем факультета международных отношений, потом снова иностранных языков СОГУ. С 2005 года одновременно заведую кафедрой ЮНЕСКО Северо-Осетинского государственного педагогического института. Между делом получил ученые звания доцента, профессора. С 2007 года — академик российской Академии педагогических и социальных наук.

Женат. Сыну Алану 26 лет, у него уже своя семья, со своей замечательной супругой Мадиной они нам подарили прелестную внучку Лауру, которой сейчас год и четыре месяца. Дочь Дзерасса учится на том же факультете иностранных языков, который, кстати, окончил не только я, но и моя супруга, и сын.

Свободного времени, к счастью, не так много. Когда же оно бывает, предпочитаю погулять с семьей или просто повозиться с внучкой.

ВОПРОС: Как известно, соседи называют балкарцев «асы», карачаевцев «аланы». Сами к себе карачаево-балкарцы обращаются «алан». Есть неоспоримые свидетельства тюркоязычности алан. Получается, что непосредственными [потомками] алан являются карачаевцы и балкарцы, хотя они учавствовали в этногенезе и других кавказских народов, в т.ч. и осетин. Именно от тюркоязычных алан такой большой пласт тюркизмов в осетинском языке. Каково ваше мнение по этому поводу?

Бураберди — Краснодар

Ответ:

Уважаемый Бураберди!

Мне приятно, что в конференции принимает участие и наш брат-алан. С большим интересом со стороны слежу за жаркими спорами, разворачивающимися по поставленным Вами вопросам на карачаево-балкарских чатах.

Теперь по сути Ваших вопросов.

Совершенно верно, что, в частности, осетины называют балкарцев или æссон (по-дигорски), или асиаг (по-иронски). Согласен, что это является одним из доказательств того, что балкарцы являются потомками средневековых алан.

Да, в некоторых записках путешественников начала XIX века упоминаются аланы на территории современного Карачая, что тоже косвенно подтверждает их генетическую связь со средневековыми аланами.

В то же время обращение друг к другу алан я бы не стал рассматривать столь же однозначно как свидетельство сохранения балкарцами и карачаевцами аланского автоэтнонима, ведь речь вполне может идти о карачаево-балкарской адаптации общетюркского оллан «товарищ», вполне пригодного для обращения. Не сохранили же карачаевцы и балкарцы самоназвание алан, называя себя тюркским таулу «горцы».

Интересно, что Вы имеете в виду, говоря о неоспоримых свидетельствах тюркоязычности алан? Давайте еще раз взглянем на известный сегодня языковой материал, признанный большинством отечественных и зарубежных исследователей аланским: Зеленчукская надпись (X-XII вв.), аланские фразы у византийского автора Иоанна Цеца (XII век), ясский глоссарий (XIV век) и аланские маргиналии к ветхозаветному тексту (XIV век). Мне известны контраргументы балкарских и карачаевских братьев о том, что, например, Зеленчукская надпись, действительно, неопровержимо зафиксировавшая практически современный дигорский диалект осетинского языка, свидетельствует лишь о том, что предки осетин жили на Зеленчуке, но кто сказал, что это были именно аланы, ведь в тексте это [не] отмечено? Ладно, отбросим исторические факты, сведения о расселении асов-алан в армянских источниках и т.д. Но как быть с «аланскими фразами» Иоанна Цеца, если, приводя несколько фраз, очень убедительно интерпретированных не только осетином Абаевым, но и чехом Моравчиком, венгром Мункачи, швейцарцем Бильмайером как несомненно средневеково-осетинские (и уж ни в коем случае не тюркские), сам автор, Иоанн Цец отмечает, что это фразы на аланском языке! Каких еще свидетельств еще нужно? Разве самого Цеца оживить и заставить поклясться на Библии. А ясский глоссарий? Ведь все четыре десятка слов абсолютно точно совпадают без малейшей интерпретации с аналогичными дигорскими словами! Но как тогда асы могут рассматриваться в качестве тюркоязычного народа?

Теперь в целом. Вся масса существующих знаний давно привела абсолютное большинство отечественных и зарубежных алановедов к выводу о том, что изначальное ядро алан было иранским по языку и культуре, что совершенно не исключает возможности последующего распространения этого названия и на народы другого происхождения, находившиеся в составе государства Алания. По моим представлениям, предки и осетин, и балкарцев, и карачаевцев были все-таки одним ираноязычным аланским этносом, распавшимся после событий XII-XIV веков на три части, одна из которых ушла на территорию современной Осетии, где в условиях жесткой изоляции вплоть до XVII века смогла сохранить свои исконные язык и культуру. Оставшиеся же в Западной Алании — Асии части, вступив в активное контактирование с многочисленными тюркскими народами, перекатывавшимися через Центральный Кавказ в средние века и, особенно, в 13-14 веках, постепенно переняли их язык и культуру. При этом, как известно западных алан в армянских хрониках называли ас-дигорами. Полагаю, что после отхода части из них в современную Осетию они продолжали называть своих братьев, оставшихся на западе, в Асии ассонами, сами же удовольствовались оставшейся частью автоэтнонима — дигор.

Значительный пласт тюркизмов, действительно присутствующий в осетинском, имеет вполне удовлетворительное объяснение. Не забывайте, что контакты предков осетин с тюркскими народами начались задолго до их прихода на Кавказ. Большой количество этих заимствований, по мнению В. Миллера, было произведено еще в период пребывания сармато-протоалан в уральском регионе в IV-III веках до н.э. Затем это были и гунны, и хазары, и булгары, и печенеги, «татары» Батыя, воины Тимура. Наконец, в новые времена, в XVI-XIX веке — это очень активные контакты с балкарцами. Полагаю, что оснований для объяснения тюркских заимствований не за счет исконного их присутствия в осетинском, а благодаря ареальным контактам с различными тюркскими народами вполне достаточно.

Наконец, последнее. Очень важно, что нас интересует наше прошлое, в нем мы стремимся найти опору для настоящего и строительства будущего. Но при этом не следует ничего абсолютизировать, а уж тем более подгонять под свои желания. Я вообще не понимаю, почему вопреки мнению широкого круга ученых-специалистов надо обязательно настаивать на тюркоязычности алан? Разве недостаточно признание того, что они действительно были предками не только осетин, но и балкарцев, и карачаевцев? Разве это обидно, что помимо знаменитых алан, являющихся вашими предками в антропологическом и, отчасти, культурном смысле, у вас не менее великие тюркские предки, язык и культуру вы унаследовали? Посмотрите на французов, одинаково гордых своим 1)исконным кельтско-галльским происхождением, 2)своим романским языковым и культурным наследием и 3)исторической ролью своих третьих предков, германских франков.

ВОПРОС: Вы не раз писали с тревогой о том, что федеральный центр сознательно взял курс на русификацию национальных меньшинств России, в частности, осетин. Как Вы считаете, как лучше всего на это осетинам ответить? И еще один вопрос. Означают ли поправки в закон об образовании РФ, которые президент Путин подписал в ноябре 2007 г., что с 1 сентября 2009 г. изучение осетинского языка из школ будет постепенно удалятся? Если нет, то как они повлияют на осетинскую школу? Спасибо.

Валера — Владикавказ

Ответ:

Уважаемый Валера!

Вы правы, я действительно считаю, что после десятилетнего периода относительного либерализма в Москве начинают побеждать силы, считающие, что языковая и культурная русификация национальных меньшинств позволит обеспечить гарантии стабильности и единства страны. Это не означает, что там нет политиков, понимающих, что подобный подход чреват одним из двух исходов. Или это приведет к обострению отношений между федеральным Центром и субъектами федерации, что как раз и ударит по стабильности и единству страны. Или же Москва добьется языковой русификации, но получит совершенно неожиданный результат. Вместо вновь приобретенного «русского» населения, государство получит миллионы граждан, утративших своих языки и, как следствие, свои национальные культуры, но так и не ставших русскими. Ведь переход на русский язык не означает изменение менталитета, образа жизни, стереотипов поведения, духовных ценностей, в общем, культуры. И вот эта самая огромная масса, зависшая между утраченной родной и не перенятой русской культурой, и станет главной опасностью для России. Повторю, что политики, понимающие эти сценарии, в Москве есть, но, как кажется, сейчас они не в силе.

Что делать в этой ситуации нам? Ответ на этой вопрос связан и со вторым Вашим вопросом. Дело в том, что поправки, внесенные в Законы РФ «Об образовании» и «О высшем и послевузовском образовании», еще до их подписания Президентом вызвали целую бурю протестов в национальных регионах страны. В частности, по моему представлению Парламент нашей республики в июне прошлого года принял Обращение к высшему руководству страны с просьбой не допустить осложнения ситуации с этнокультурным образованием. Насколько мне известно, это Обращение, направленное и в другие регионы России, было поддержано законодателями даже сугубо русских областей и краев. Позднее эта обеспокоенность была озвучена на заседании Совета Федерации и А. Дзасоховым. И вот, буквально на днях в органы управления образованием субъектов федерации было направлено инструктивное письмо за подписью руководителя Департамента государственно-правового регулирования в сфере образования Минобрнауки РФ, которое так и начинается: «В связи с обращениями из различных субъектов страны…», и сообщается, что все школьники, начавшие свое обучение до 1 сентября 2009 года, до окончания школы будут продолжать обучаться по трехкомпонентным (т.е. включающим национально-региональный компонент) образовательным стандартам и учебным планам. Более того, в письме предписано, чтобы органы управления образованием на местах создавали необходимые условия для удовлетворения потребностей учащихся в сфере этнокультурного образовании, т.е. для изучения родного языка, литературы, истории и культуры.

Вот наглядный пример того, как мы должны действовать. Обозначать болевую точку, определять способы решения проблемы, придавать максимально широкий общественный резонанс, предлагать на его волне власти вариант решения и настаивать на его принятии. Мы слишком недооцениваем силу общественного мнения. При этом я многократно был свидетелем того, что именно под нажимом общественности принимались разумные решения.

В то же время, следует отметить, что обсуждаемые нами сейчас проблемы не имеют отношения к осетинской школе. Изучение осетинского языка — это проблема обычной русскоязычной школы в Осетии, в которой, естественно, мы также должны сохранить позиции осетинского языка, истории, культуры как изучаемых предметов. Осетинскую же национальную школу мы сегодня представляем совершенно иной. В размещенных ранее на Осрадио ответах я дал ее подробную характеристику, не буду повторяться. Как ни странно, для ее создания указанные выше поправки как раз-таки никаких препятствий не создают. Тем лучше. Если все будет по плану, через год, после завершения экспериментальной апробации новых учебников по всем школьным предметам на осетинском языке для начальной школы, мы будем готовы ставить вопрос перед руководством республики о создании в Осетии полномасштабной системы осетинских полилингвальных школ. Возможно, что тогда-то вновь придется прибегнуть к помощи общественности.

ВОПРОС: Уважаемый Тамерлан Таймуразович, мог бы современный осетин понять средневекового алана? В чём отличие осетинского языка от аланского и насколько оно велико? И ещё вопрос, может не совсем по адресу, но всё же, когда появятся осетинские школы, хотя бы в Осетии?

ЯИрон — Москва

Ответ:

Да, думаю, что носитель дигорской речи мог бы понять средневекового алана. Дело в том, что все известные на сегодняшний день памятники аланского языка — а их четыре (Зеленчукская надпись, аланские фразы Цеца, алано-ясский глоссарий и аланские маргиналии к ветхозаветному тексту) — практически совпадают с современным дигорским диалектом осетинского языка. Впрочем, архаичность его достаточно очевидна и многократно подчеркивалась и Миллером, и Абаевым, да и многими другими отечественными и зарубежными исследователями. В иронском же диалекте за последние два-три столетия произошли очень сильные изменения, особенно в фонетике, что отдалило его от дигорского и, соответственно, от аланского.

Отвечая на второй Ваш вопрос, отмечу, что, к сожалению, круг памятников аланского языка, указанный выше, настолько ограничен, что составить сколько-нибудь полное представление о его структуре достаточно сложно. При его реконструкции исследователи прибегают к следующему методу: берутся две крайние точки — скифо-сармато-аланский языковой материал начала новой эры, довольно богато представленный в топонимии и, антропонимии Северного Причерноморья, и современный осетинский язык, естественно, хорошо описанный и документированный. Выстраивая от нижней точки к верхней цепочку трансформаций, можно более или менее точно, хотя и косвенно, установить, какие из них могли приходиться на средневековой аланский период. Кстати, этот метод также подтверждает, что и в античный период особенности скифо-сарматских наречий в значительной мере соответствовали нормам современного дигорского диалекта. В целом, круг моих знаний позволяет мне придерживаться мнения, что современный дигорский диалект очень незначительно отличается от средневекового аланского языка.

В отношении третьего вопроса: думаю, он вполне по адресу, поскольку именно кафедре ЮНЕСКО Северо-Осетинского государственного педагогического института, которой я заведую, поручена реализации «Концепции осетинского национального образования».

Самый полный ответ, если у Вас хватит терпения дочитать до конца, Вы найдете в прилагаемом тексте моего выступления на Международной конференции ЮНЕСКО по полили0нгвальному образованию, прошедшему 12–13 мая текущего года.

Т.Т. Камболов

Доктор филологических

наук, профессор,

зав. кафедрой ЮНЕСКО

Северо-Осетинского

государственного

педагогического института

ПОЛИЛИНГВАЛЬНАЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ МОДЕЛЬ В СИСТЕМЕ ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ СЕВЕРНАЯ ОСЕТИЯ — АЛАНИЯ

История использования осетинского языка в сфере образования насчитывает уже почти два столетия. При этом процесс расширения его образовательных функций практически на всем этом историческом этапе имел достаточно поступательный характер, достигнув своего пика в период 20-50 гг. ХХ века, когда осетинский язык получил очень широкие полномочия не только в качестве изучаемого языка, но и языка обучения на уровне начального и частично основного общего образования.

К сожалению, как известно, во второй половине прошлого столетия, после изменения приоритетов государственной национальной политики в сторону этнической «переплавки» и создания новой исторической общности — «советского народа» позитивные результаты либеральной языковой политики предыдущего этапа были в значительной степени утрачены. На протяжении тридцати лет, до начала 90-х годов, осетинский язык был практически лишен образовательных функций, что тяжело сказалось как на его социальном потенциале, так и на внутриструктурных ресурсах. Сегодня перед нами стоит сложнейшая задача по развитию терминологической системы осетинского языка, его стилистического и стилевого потенциал, других уровней языковой структуры с тем, чтобы обеспечить возможность полноценного отражения современного мира во всем его разнообразии. Другая острая проблема связана с тем, что неуклонно растет число осетин, не владеющих или плохо владеющих родным языком. Маргинальное положение осетинского языка, постепенная утрата им важнейшей функции культурного транслятора обусловливают и пагубные деформации в культурной сфере. Сегодня, в период перехода осетинского народа от двуязычия к иноязычному состоянию, от бикультурального этапа к утрате своей национальной культуры, смена осетинского языка русским прерывает преемственность осетинской национальной культуры, но не обеспечивает столь же полномасштабное замещение утрачиваемой осетинской культуры русской или иной национальной культурой. Иначе говоря, утрачивая свой родной язык и, как следствие, национальную культуру, осетины перестают быть самими собой, но русскими так и не становятся и все больше представителей осетинской молодежи оказываются в состоянии так называемого «полукультурья», культурной маргинализации со всеми известными последствиями. В этой ситуации становится очевидным, что сохранение и развитие осетинского языка представляет собой не самоцель, а главное условие сохранения национальной культуры, как единственно возможной основы эффективного политического, экономического и социального развития осетинского народа.

При этом не вызывает никаких сомнений, что в решении проблемы сохранения осетинского языка определяющее значение имеет расширение социальных функций языка в сфере образования. Мы убеждены, что реальной альтернативы, т.е. другой области жизнедеятельности общества, в которой регламентация использования осетинского языка могла бы сыграть такую же заметную роль, как в образовании, просто не существует.

Очевидно, что рациональное использование осетинского языка в этой сфере призвано решить и сугубо образовательные задачи. Мы должны учитывать то обстоятельство, что язык является важнейшим образовательным инструментом, и формирование базиса знаний учащихся напрямую зависит от того, насколько правильно выбран язык обучения. Так, например, использование осетинского языка в качестве такового в начальной школе в сельской зоне республики, где дети приходят в первый класс, практически не владея русским языком, может оградить их от серьезных образовательных проблем в будущем.

В тоже время, решая проблему сохранения и развития осетинского языка в сфере образования, мы отдаем себе отчет в том, что на нас лежит обязанность и по сохранению традиционно высокого для нашей республики качества русской языковой компетенции. Более того, современный мир требует от нас реального обеспечения полилингвальности наших учащихся в еще более широком формате, и знание хотя бы одного иностранного языка мы рассматриваем как совершенно естественное условие конкурентоспособности выпускников наших школ.

Таким образом, сформировался первый подход, легший в основу республиканской Концепции национального образования — принцип полилингвальности. Следует особо подчеркнуть, что специфика нашей языковой ситуации требует, чтобы этот принцип реализовывался через обязательное использование каждого их этих языков — осетинского, русского и иностранного — не только в качестве изучаемых предметов, но и языков обучения. При этом мы учитываем наличие двух основных категорий учащихся с точки зрения их базовой языковой компетенции, т.е. учащихся с первым осетинским языком и детей с первым русским языком. Соответственно, Концепция предполагает создание в республике трех типов полилингвальных образовательных учреждений (учебные планы вам розданы): осетинско-русско-иностранной школы (с параллельным изучением всех трех языков в качестве предметов и с их использованием в качестве языков обучения в указанной последовательности), русско-осетинско-иностранной (с параллельным изучением всех трех языков в качестве предметов и с их использованием в качестве языков обучения в указанной последовательности) и традиционной школы с обучением на русском языке и изучением осетинского и иностранного в качестве предметов.

Первый тип школ, осетинско-русско-иностранный, естественно, может быть создан в сельской местности. Обучение в них следует начинать на родном языке с интенсивным (не менее 8 часов в неделю) изучением русского языка как предмета в начальной школе. Использование русского в качестве языка обучения можно начинать с 5-6 класса, когда учащиеся уже способны посредством его полноценно познавать мир. Второй и третий типы школ целесообразны в городской, преимущественно русскоязычной среде.

Однако новизна принципов нашей Концепции не ограничивается дифференцированным подходом к языковому образовательному инструментарию. Несомненно, что региональная система образования имеет и специфические культуроформирующие задачи. При этом мы считаем глубоко ошибочной традиционную форму их решения за счет раздельного преподавания федерального и национально-регионального компонентов содержания образования. Когда ребенок изучает содержание федерального компонента, например, предмета «Изобразительное искусство» по красивому московскому учебнику, а собственная национальная культура ему преподносится в виде пришпиленных к доске вырезок из журнальных иллюстраций, у него неизбежно, на суггестивном уровне формируется представление о том, что важное и главное — это, что в учебнике, а его культура — это что-то второстепенное, необязательное, убогое. Даже если сведения о национальной культуре он получает из регионального учебника, это тоже не лучший вариант — не стоит так противопоставлять и отрывать друг от друга федеральное и национально-региональное. Именно поэтому мы не пошли по пути создания национально-региональных приложений к федеральным учебникам по общеобразовательным дисциплинам. В системе осетинского национального образования федеральный и национально-региональный компоненты совмещаются в одном учебнике на основе принципов идейно-тематического единства, содержательного соответствия и системности. Иначе говоря, содержание учебных предметов совмещает в себе национально-культурную ориентацию, общероссийские культурные ценности и общечеловеческие идеалы. Таким образом, постижение окружающего мира строится на движении от региона к России и дальше к миру, что оказывается более интересным и эффективным.

Именно поэтому мы взяли на себя труд создать учебники, в которых и федеральный, и региональный компоненты объединены в единое, гармоничное целое и посредством которых учащиеся видят свою культуру как гармоничную часть общероссийской и общечеловеческой культуры, а себя, как носителей этой культуры, часть общероссийской нации и человеческой цивилизации. Очевидно, что в существующей российской типологии учебно-методических продуктов подошло бы название «федерально-региональные учебники

Аналогичным образом проблему соотношения федеральных и национально-региональных образовательных задач можно решить в школе второго типа, русско-осетинско-иностранной, предназначенной для детей, не владеющих осетинским языком, но родители которых хотят их ему обучить на активном уровне. Естественно, такие школы целесообразно создавать в городской зоне. Обучение детей по федеральным дисциплинам с помощью упомянутых выше учебников, но на русском языке, позволит правильным образом сформировать и их культурный мир, а интенсивное изучение осетинского языка как предмета в 1-3 классах и переход на обучение на нем в 4-6 классах даст возможность активизировать их речевые навыки на этом языке.

Наконец, использование этой технологии в школах третьего типа, с русским языком обучения и изучением осетинского языка как предмета, также позволит решить задачу формирования поликультурной личности. Естественно, вторая, языковая проблема будет разрешена только частично, поскольку изучение осетинского языка как предмета позволит его освоить только на уровне понимания.

Таким образом, в таких школах, во-первых, будет, несомненно, более качественной общеобразовательная подготовка учащихся, потому что на каждом школьном этапе будет правильно использоваться язык обучения. Во-вторых, использование указанных программ и учебников будет формировать действительно полноценную личность — носителя национальной, российской и мировой культуры. При этом, как очевидно, эта задача будет решаться не только за счет часов и предметов НРК, но и с помощью подобного нетрадиционного использования часов федерального образовательного компонента.

Таким образом, в таких школах, во-первых, будет, несомненно, более качественной общеобразовательная подготовка учащихся, потому что на каждом школьном этапе будет правильно использоваться язык обучения. Во-вторых, использование указанных программ и учебников будет формировать действительно полноценную личность — носителя национальной, российской и мировой культуры. При этом, как очевидно, эта задача будет решаться не только за счет часов и предметов НРК, но и с помощью подобного нетрадиционного использования часов федерального образовательного компонента.

Главное преимущество предлагаемой нами дифференцированной образовательной системы мы видим в том, что таким образом решаются вопросы качественного освоения осетинского, русского и иностранного языков, с одной стороны, и поликультурного личностного формирования с опорой на национальную культуру, с другой. Причем проблемы национально-культурной образования в этой модели можно успешно решить в 1-6 классах, где, собственно, это и следует делать, поскольку именно в этом возрасте и происходит формирование основных качеств личности. Начиная же с 7 класса значительную часть часов НРК можно передавать на предпрофильную подготовку учащихся по предметам федерального компонента, решив, таким образом, и проблему их качественной подготовки к ЕГЭ.

Следует отметить, что Концепция национального образования, основанная на принципах полилингвальности и поликультурности, прошла основные этапы экспериментальной апробации в Республике Северная Осетия – Алания, подтвердившей эффективность подобной дифференцированной образовательной системы.

Работа осуществляется в следующих направлениях.

Методическое обеспечение полилингвальных школ. В рамках этого направления нами созданы учебники для 1, 2 и 3 классов с осетинским языком обучения по предметам «Осетинский язык» «Математика», «Окружающий мир», «Изобразительное искусство», «Музыкальное искусство», «Русский язык». Одновременно подготовлен аналогичный комплект учебников для 1, 2 и 3 классов с русским языком обучения. В настоящее время продолжается работа над такими же комплектами учебников и для 4 класса. Следует особо остановиться на отличительных качествах этих учебников. Во-первых, они позволяют обеспечить максимально полное усвоение программного материала разными категориями учащихся, ориентируясь на их владение тем или иным языком. Во-вторых, это фактически билингвальные учебники, поскольку терминология по предметам вводится параллельно на обоих языках. Однако еще важнее то, как в них реализуется содержание образования. В основе всех наших учебников лежит концептуальный принцип «Осетия — Россия — мир», т.е. процесс познания строится на движении от близкого к далекому, от известного к неизвестному, от конкретного к абстрактному. Помимо того, что этот принцип просто больше соответствует естественным познавательным операциям, его применение позволяет правильно формировать мироощущение детей, которые таким образом постепенно осознают себя в качестве граждан Осетии, граждан России и граждан мира, а осетинская культура вписывается в общемировое культурно пространство как ее гармоничная часть.

Следует отметить и особенности учебников по осетинскому языку. Во-первых, они созданы в двух вариантах, один из которых разработан в соответствии с методикой обучения родному языку и предназначен для детей владеющих осетинским языком, а второй построен на принципах методики неродного, иностранного языка и адресован детям, только начинающим осваивать осетинский язык. При этом если в последних использованы канонические принципы методики неродного языка, то, как ни странно, к составлению учебников для владеющих мы подошли достаточно нестандартно.

Как известно, методика обучения родному (нерусскому) языку в школах России традиционно предполагает практически полную ориентацию на основные принципы методики преподавания русского языка как родного. На первый взгляд, такой подход представляется вполне оправданным, ведь в обоих случаях речь идет о методике преподавания первого языка. Именно из этого и исходили до сих пор авторы учебников осетинского языка. В итоге, учебники осетинского языка для владеющих представляли собой такие же грамматические справочники, как и традиционные учебники русского языка. Однако возникает вопрос, почему при использовании одной и той же концептуальной модели результаты обучения разные? Почему выпускники школ значительно лучше владеют русским литературным языком, как письменным, так и устным, чем осетинским?

Причина, на наш взгляд, заключается в ошибочности самого базового принципа, т.е. полной аналогии учебников русского языка для русскоязычных и осетинского языка для осетиноязычных учащихся. Дело в том, что учебник русского языка может быть учебником грамматики, поскольку все остальные аспекты осваиваются вне уроков русского языка. Так, обогащение словарного запаса учащихся за счет специальной отраслевой терминологии происходит на уроках по общеобразовательным предметам, которые, как известно, также изучаются на русском языке. На этих же уроках происходит развитие письменных и устных речевых навыков учащихся.

В отличие от этой ситуации осетиноязычные учащиеся имеют в качестве учебного пространства для изучения родного языка только два предмета «Осетинский язык» и «Осетинская литература». Соответственно, большинство пластов осетинского языка остаются для них недоступными, а изучение сугубо грамматического материала лишает их возможности развития речевых навыков на родном языке, остающихся, в итоге, на уровне бытового общения.

Соответственно, в решении задачи по радикальному повышению эффективности преподавания осетинского языка владеющими мы исходим из отказа от имитации учебников русского языка как родного и переориентируемся на модель учебника иностранного языка с мощной коммуникативной составляющей.

При этом беспрецедентна и комплектация учебных пособий по осетинскому языку, особенно для невладеющих, которые включают не только сам учебник, но и рабочую тетрадь, прописи, раскраску, лингафонный, вокальный и видео курсы, значительно повышающие эффективность обучения.

Поскольку не менее важным представляется такой же дифференцированный подход к обучению русскому языку, нами разработаны специальные учебники по русскому языку для осетиноязычных детей, которые существенно повысили эффективность обучения, поскольку вводят знания о русском языке с опорой на осетинский материал.

Все упомянутые учебники, после редактирования и качественного художественного и компьютерно-графического оформления, были отпечатаны ограниченными тиражами принтерным способом и в течение последних двух лет проходят в файловом варианте экспериментальную апробацию в трех школах по русско-осетинско-иностранной модели и в 6 школах по осетинско-русско-иностранной модели. За ходом эксперимента осуществляется регулярный мониторинг, а его промежуточные результаты обсуждаются в конце каждой четверти на специальных семинарах с участием авторов учебников, специалистов экспериментального сектора кафедры ЮНЕСКО и учителей-предметников, апробирующих экспериментальные учебники. В итоге, все конструктивные замечания и дополнения планомерно вносятся в прототипы учебников, что позволяет рассчитывать на то, что к концу эксперимента мы будет иметь действительно качественные учебные пособия.

Еще один языковой проект нашей полилингвальной модели беспрецедентен, насколько нам известно, не только для Осетии, но и для российской системы образования в целом. Речь идет о преподавании иностранного языка. Совершенно очевидно, что современный уровень требований к владению иностранными языками может быть достигнут только в рамках 10-летнего цикла обучения, что, собственно говоря, и планируется федеральной стратегией развития образования и действующим федеральным базисным планом. Однако столь раннее массовое начало изучения иностранного языка ставит перед нами новый, ранее не возникавший вопрос: на каком языке можно эффективно обучать иностранному языку осетиноязычных, в первую очередь сельских детей, которые к семи годам только начинают осваивать русский язык? У нас не вызывает никаких сомнений как то, что все дети республики, в том числе и проживающие в сельской местности, должны качественно овладевать иностранными языками, так и то, что обучение осетиноязычных детей иностранному языку в течение первых 2–3 лет должно осуществляться на осетинском языке. Учебники английского языка с осетинским методическим аппаратом для первого и второго годов обучения уже разработаны и прошли апробацию в школах.

Второе направление работы выходит за рамки полилингвальной системы образования и нацелено на решение проблем традиционной, русскоязычной школы, в частности методического обеспечения национально-регионального компонента. При этом самой острой проблемой сегодня традиционно являлось практически полное отсутствие учебников по осетинскому языку для невладеющих, которые в настоящее время уже составляют больше половины всех учащихся. За последний год разработаны все 11 учебников с 1 по 11 класс и в настоящее время они проходят экспериментальную апробацию в школах республики.

Еще один аспект нашей работы по совершенствованию национально-регионального компонента в русскоязычных школах республики — создание учебников по осетинской литературе, для так называемых невладеющих осетинским языком, до сих пор не существовавших в образовательной практике. Цель этой программы заключается в приобщении к осетинской художественной литературе и через нее к осетинской культуре значительной части подрастающего поколения Осетии — русских, армян, грузин, украинцев, кумыков, чеченцев, ингушей и представителей других народов, проживающих на ее территории. Естественно, что речь идет и о той значительной части осетинских детей, которые до сих пор были обделены знаниями в области осетинской литературы, попадая в группы для невладеющих. Мы надеемся, что после введения в учебный процесс нового поколения учебников осетинского языка для этой категории учащихся уровень их языковой компетенции позволит и их приобщить к родной словесности.

Еще одно важное направление деятельности охватывает дошкольный сектор образования. На сегодняшний день завершена разработка для младшей и средней групп детских садов учебно-методических комплексов, включающих конспекты занятий по предметам» «Ознакомление с окружающим миром», «Развитие элементарных математических представлений», «Изобразительное искусство», «Музыкальное искусство», «Развитие осетинской речи» и «Развитие русской речи». И в этом случае в основе содержания обучения и воспитания лежит принцип поликультурности, отражающий, настолько, насколько это возможно применительно к трех-четырехлетним детям, триаду «Осетия — Россия — мир». В языковом отношении также выдерживается полилингвальный подход, и один вариант конспектов занятий по осетинскому языку как родному разработан для осетиноязычных детей, а другой, рассчитанный на три занятия в неделю, предназначен для детей, невладеющих осетинским языком. Естественно, что второй вариант соответствует методике обучения неродному, иностранному языку. Эти разработки для дошкольных учреждений также проходят экспериментальную апробацию. Мониторинг эксперимента и подведение промежуточных результатов проходит в той же форме, что и на школьном уровне.

Таковы, на наш взгляд, пути гармонизации взаимоотношений федеральных и национально-региональных интересов в системе образования. При этом нас не смущает очевидная сложность предлагаемых решений, поскольку она задана адекватной сложностью поставленных временем проблем.

Таким образом, через год-два мы будем готовы обеспечить осетинскую школу всем необходимым учебно-методическим сопровождением. Вот тогда встанет вопрос о политической воле руководства республики для принятия исторического решения. Надеюсь, она будет проявлена.

ВОПРОС: Что можно сделать, для того чтобы сохранить Осетинский язык? и почему никто ничего не делает, в достаточной мере? Мы кого-то боимся? нам будут мешать?

Таймураз — Москва

Ответ:

Уважаемый Таймураз!

Надеюсь, ответ на первые два вопроса Вы смогли найти в предыдущих моих ответах. Что же касается третьего, то и здесь не все так просто. Во-первых, относительно страхов. Они есть, в частности, у родителей, которые опасаются, что обучение их детей на осетинском языке отразится на возможности получения высшего образования, работы и, в целом, на их социальном положении. К счастью, постепенно это уже преодолевается, и сейчас уже даже во Владикавказе есть экспериментальный класс, обучающийся полностью на осетинском языке. В селах динамика тоже положительная: если два-три года назад, в начале эксперимента мне приходилось ездить во все села, чтобы объяснять родителям суть новой, полилингвальной образовательной системы и с большим трудом убеждать родителей отдать своих детей в эти экспериментальные классы, то теперь в этом нет нужды: результаты говорят сами за себя.

Мешает ли кто-то? Да, мешают. Начали мешать федеральные структуры, которые после десятилетнего периода относительной либерализма, под предлогом «создания единого образовательного пространства» начали процесс упразднения трехкомпонентных образовательных стандартов, убирая из них понятие «национально-региональный компонент» и давая, тем самым, повод для слухов о том, что якобы у национальных языков отныне не будет места в образовательном процессе. Мои консультации в московских учреждениях показали, что, в действительности, они сами еще четко не представляют, что, в конце концов, получится и из этой реформы. Однако, подчеркиваю, сама эта идея так понравилась некоторым нашим руководителям, что они все чаще на требования общественности по улучшению преподавания осетинского языка в школе все чаще ссылаются на вероятность его полного упразднения как школьного предмета. И реальные основания, к сожалению, тоже уже есть. В частности Федеральный базисный учебный план 2004 года устанавливает на национально-региональный компонент (т.е. национальный язык, литературу, историю, географию, культуру и т.д.) в первом классе — ноль часов, во 2-4 классах — 3 часа при шестидневной рабочей неделе и ноль часов при пятидневной. Конечно, это целенаправленный удар по положению национальных языков и культур в системе образования. Слава Богу, нам удалось отстоять нынешнее положение вещей (5 часов на НРК), но основная борьба еще предстоит.

Особый вопрос — отношение осетинского руководства ко всей этой проблематике. Речь идет о концептуальном подходе власти к вопросам языковой политики в республике. Совершенно очевидно, что ее принципы и юридически, и фактически определяет, в первую очередь, Глава республики. При этом для любого нашего согражданина, хотя бы немного интересующегося развитием языковой ситуации в республике, понятно, что его позиция заключается в том, что развитие языков — процесс сугубо объективный, не позволяющий обществу вносить в него существенные коррективы. Из этого вытекает второй вывод, который также достаточно часто звучит в его выступлениях: проблема сохранения и развития осетинского языка может быть решена только в семье, в том случае, если родители будут в рамках семейного общения передавать подрастающему поколению свой родной язык.

Полагаю, что в формирование этого подхода к вопросам языкового строительства определенный вклад внесли и люди, профессионально занимающиеся филологией. Однако не все филологи или литераторы, как бы хорошо они ни владели языком и пером, могут правильно оценивать явления социального характера. А именно таковым является язык. Тезис о том, что развитие языков исключительно объективный процесс, неверен даже тогда, когда речь идет о развитии фонетики, грамматики, лексики языка, т.е. его внутренней структуры. Любая развитая нация обрабатывает свой язык, создает его литературную форму, утверждает ее нормы и, таким образом, меняет структуру языка. Когда же речь идет о процессах социального функционирования и развития языков, то сегодня ни у одного специалиста нет сомнений в том, что в современном обществе эти процессы не только могут, но и должны регулироваться обществом и, в первую очередь, государством. Именно в этой связи и возникло такое понятие как «государственная языковая политика». При этом отказ от каких-либо спланированных мероприятий в этой области социальной жизнедеятельности также является своеобразной языковой политикой, но направленной на сохранение существующей языковой ситуации. В том же, что касается роли семьи в сохранении и развитии языка, то часто ссылаются на мнение В.И. Абаева, который также отводил этой ячейке общества важную роль. Однако при этом следует учитывать, что этот выдающийся ученый всегда исходил в своих выводах из конкретных фактов и в ситуации советской языковой политики 1980-х годов, при отсутствии национальной школы и других институтов, более того, при отсутствии перспективы их появления, Василий Иванович предлагал тот формат, который в те времена был единственно возможным, т.е. семья. Но ведь сейчас правовая и общественно-психологическая ситуация совершенно иная, и существуют возможности для обеспечения более надежных гарантий сохранения и развития осетинского языка. Более надежных, потому что возлагать надежды на семьи, в которых более половины молодых родителей-осетин сами уже не говорят на родном языке, бесполезно.

ВОПРОС: Здравствуйте! Скажите, когда, наконец, выгонят наших телевизионщиков, и поставят на их место настоящих осетин-патриотов, которые бы делали отличные молодежные, и не только молодежные, программы на осетинском языке?! Почему нам на разные праздники все время рассказывают, как они отмечались на Руси, и ни слова не говорят о том, как эти праздники отмечались у осетин?! Почему нам талдычат про масленицу и блины, и даже ни звука об осетинском аналоге масленицы — Урсы къуыри!??! Они там что, выполняют московский заказ на превращение осетин в иванов? Или же они действительно не подозревают что у осетин есть собственная национальная культура? Как это все объяснить?

Петр — Владикавказ

Ответ:

Уважаемый Петр!

Разделяю Вашу неудовлетворенность состоянием нашего республиканского ТВ. При этом, думаю, что Вы тоже понимаете, насколько сложно решить эту проблему. С одной стороны, как известно, на канале «Россия» у «Алании» в сетке вещания оставили время только для новостных передач, а на канале «Вести» наше ТВ тоже имеет достаточно короткое время для собственного вещания. С другой стороны, где же мы возьмем с Вами столько тех самых «настоящих осетин-патриотов», которые к тому же были бы и хорошими профессионалами? Проблемы? Да, проблемы. Но это не означает, что их не надо решать. Более того, совершенно ответственно заявляю, что телевидение стоит на втором после образования месте с точки зрения влияния на динамику языковой ситуации. Это многократно устанавливалось в различных странах мира. Соответственно, должна быть реализована специальная государственная программа по решению этой проблемы. Как? Очевидно, что не в рамках ГТРК «Алания», которая Осетии не принадлежит, а является филиалом ВГТРК. Вывод очевиден — Правительством республики должна быть создана самостоятельная, республиканская «Осетинская Национальная Телерадиокомпания» (ОНТРК), для которой надо получить отдельные теле- и радиочастоты, приобрести необходимую технику и обеспечить их круглосуточное вещание исключительно на осетинском языке. Эти предложения уже внесены мной в соответствующие инстанции. Наверняка, там будут возражения по финансовым основаниям, и тогда, видимо, придется настойчиво объяснять, что осетинское национальное телерадиовещание гораздо важнее, чем футбол, бюджетные расходы на который в течение одного года (около 200 млн. рублей) с лихвой достаточны не только для того, чтобы запустить осетиноязычные каналы, но и роскошно их содержать, создавая условия для подготовки кадров, перевода на осетинский язык шедевров мирового и отечественного кино, создания собственной качественной продукции и т.д. Вновь повторю ранее высказанную мной мысль: гарантии сохранения осетинского языка на века — это осетинская школа плюс осетинское телерадиовещание.

ВОПРОС: Ув. Тамерлан Таймуразович. Будут ли задействованы школы Южной Осетии в эксперимент по внедрению полилингвальной образовательной модели и ведутся ли работы в этом направлении? Минобразования Южной Осетии вообще участие принимает?

ДА-Н — Москва

Ответ:

Уважаемая ДА-Н!

Школы Южной Осетии уже принимают участие в эксперименте. В частности, в цхинвальском интернате и СШ №6 по полилингвальной системе обучаются по одному первому и одному второму классу. Естественно, проходит эксперимент при непосредственном участии и поддержке Минобра республики. Самая главная проблема — нехватка финансирования для распечатки экспериментальных учебников и отсутствие достаточного числа квалифицированных педагогических кадров.

Кроме того подписан Договор между Северо-Осетинским госпединститутом и Юго-Осетинским госуниверситетом об открытии в ЮОГУ филиала кафедры ЮНЕСКО по полингвальному образованию СОГПИ, и я надеюсь, что осенью он начнет функционировать и курировать все научно-методические проблемы эксперимента на юге.

ВОПРОС: Уважаемый Тамерлан Таймуразович, очень скудный материал по чысанскому наречию(или диалекту?)в трудах наших языковедов, с чем это связано? И еще интересно почему читая по буквам по-осетински мы воспроизводим чысанскую речь, а не иронскую, кударскую или дигорскую? Заранее бузныг.

бурдухан — владик

Ответ:

Уважаемая Бурдухан!

Чисанское, или ксанское, наречие является одним их говоров иронского диалекта. Скудность научного материала по этому говору является лишь частным случаем общего состояния осетинской диалектологии. Все, что нам известно в этой области осетинского языкознания, было описано Шегреном, Миллером, Абаевым, Алборовым, Ахвледиани, Тибиловым, Бекоевым и Цагаевой. За последние четверть века мне неизвестна хотя бы одна серьезная работа, в которой бы рассматривались вопросы осетинской диалектологии, несмотря на очень бурную динамику в перемещении и смешении говоров как иронского, так и дигорского диалекта. На протяжении многих лет не осуществлялись диалектологические экспедиции ни учеными СОИГСИ, ни СОГУ, ни СОГПИ (думаю, что положение на юге не лучше), была отменена диалектологическая практика студентов вузов. При этом, подчеркиваю, что плохо описан не только ксанский говор. Применительно к дигорскому диалекту можно уверенно утверждать, что до сих пор вообще не определен перечень его говоров, не говоря уже об их системном описании.

Пока могу Вам помочь следующим. Прилагаю отрывок из моей монографии «Очерк истории осетинского языка», Владикавказ: ИР, 2006. СС. 441-442.

КСАНСКИЙ ЦОКАЮЩИЙ ГОВОР

Ксанский говор бытует в бассейнах рек Малая Лиахва, Медзуда, Лехура и Ксан. Носители ксанского говора, по мнению В.И. Абаева, являются выселенцами из различных высокогорных районов Северной и Южной Осетии, поселившихся в Ксанском ущелье в течение последних двух веков.1 Однако Г.С. Ахвледиани относит переселение ксанцев к более раннему периоду2, так же как и Д.Г. Бекоев, который считает, что «языковые факты и исторические сведения дают основание полагать, что предки современных ксанцев, в основном, являются одним из миграционных потоков аланского (иронского) племени».3 Время расселения ксанцев в Южной Осетии он датирует XIII веком.

Особенности в области вокализма:

— произношение [u] вместо начального [wy] (udon ‘они’, urdæm ‘туда’ вместо wydon, wyrdæm);

— сохранение сочетания [æwæ] в нестяженной форме (næwæg ‘новый’ вместо nog);

— протяжное произношение гласных звуков в конечном слоге.

Особенности консонантизма

— сохранение переднеязыных сибилянтов [s] и [z] (særd ‘лето’, zymæg ‘зима’);

— отсутствие перехода зубного сибилянта [s] в [c] в энклитических местоимениях (sæ ‘их’, sæm ‘к ним’, syl ‘на них’);

— отсутствие перехода заднеязычных смычных [g], [k], [k’] в шипящие аффрикаты [g], [c], [c’] перед падежными окончаниями ед.ч. –y, -imæ (lægy xud ‘шапка мужчины’, cyzgimæ nyxas ‘разговор с девушкой’, bulk’y ad ‘вкус редьки’);

— спорадическое употребление стародвальских шипящих аффрикат [c] и [g] вместо свистящих аффрикат [c] и [с’] в определенных словах (acyrdæm ‘в эту сторону’, ucyrdæm ‘ в ту сторону’, kæcyrdæm ‘в какую сторону’, com ‘идем’, cad ‘озеро’, cyf ‘грязь’);

Теперь по поводу Вашего второго вопроса.

Все произошло следующим образом. В 1924 году Объединенный съезд деятелей образования и культуры Северной и Южной Осетии принял решение о строительстве единого осетинского литературного языка (не буду высказывать здесь свое мнение об этом решении). При этом было определено, что литературный язык будет формироваться, во-первых, на базе иронского диалекта и, во-вторых, на основе его цокающее-дзокающей формы. Дело в том, что говоры иронского диалекта делятся на три группы: сокающе-зокающую (например, куртатинский, где произносят слово «хлеб» как зул, а «жизнь» — как сард), цокающе-дзокающую (например, алагирский или тот же ксанский, в которых эти же значения выражаются в форме дзул и цард) и, наконец, шокающе-жокающую (кударо-джавский, в котором это звучит как жул и шард). Выбор на цокающе-дзокающую форму пал по следующим причинам: во-первых, к этому времени уже закрепилась заложенная Коста норма использования русских букв для обозначения осетинских звуков. Так, если Коста писал цæргæс, то только потому, что он, выходец из цокающе-дзокающего Алагирского ущелья именно так и произносил это слово. Если бы основоположником осетинской литературы оказался какой-нибудь выходец из Куртатинского ущелья, мы бы сегодня название этой птицы по-осетински писали как сæргæш. Во-вторых, по замыслу идеологов этой политики, использование цокающе-дзокающей формы в будущем облегчило бы переход дигорцев, значительная часть которых (жители Дигоры) также говорит на цокающе-дзокающей форме дигорского диалекта, на единый (а фактически иронский) литературный язык. Однако в реальности все произошло иначе. В силу различных социальных причин куртатинская сокающе-зокающая речь со временем заняла ведущее положение в осетинском обществе и, благодаря системе образования и телерадиовещанию, постепенно вытеснила цокание в Северной Осетии. Таким образом, в результате вытеснения старой, практически забытой даже осетиноведами официальной цокающе-дзокающей литературной нормы сокающе-зокающим наречием, с одной стороны, постепенно образовался разрыв между явочным порядком установившимся речевым соканием и более консервативной письменной нормой, сохранившей преданность цоканию. Вот таким образом и сложилась ситуация о которой вы пишете: «Читая по буквам по-осетински мы воспроизводим чисанскую речь». Так что, можете быть уверены, что воспроизводя осетинские тексты в цокающе-дзокающей звуковой форме, вы следуете литературной норме, хотя об этом уже почти никто не подозревает. Но и статус ее никто не отменял. При этом хочу специально подчеркнуть, что некоторые неуклюжие попытки объяснить это расхождение чьими-то якобы целенаправленными действиями, направленными на то, чтобы таким образом развести значения одних и тех же букв для выражения звуков русского и осетинского языков, совершенно безосновательны.

Вот такая история, которая свидетельствует, в том числе, о состоянии осетинского языкознания и языковой политики в Осетии.

ВОПРОС: Здравствуйте, Тамерлан Таймуразович. У меня немного каверзный вопрос — насколько свободно владеют Ваши дети осетинским языком?

Os-Bagatar — Владикавказ

Ответ:

Уважаемый Ос-Багатар!

Ваш вопрос перестал быть каверзным, как только Вы его сами так охарактеризовали.

К сожалению, не могу похвастаться хорошим уровнем осетинского языка у моих детей. Они хорошо понимают и мой, дигорский, диалект, и иронский диалект своей матери, могут объясниться в случае необходимости, которая у них возникает, когда они отправляются в село, к родственникам своей матери. О свободно активном владении языком речь идти не может.

Отвечаю на Ваш виртуальный вопрос: чувствую ли я собственную вину в этом? Вы знаете, скорее нет. Да, я пытался говорить с ними по-осетински, но сколько часов в день мы видим наших детей? Легко ли ежеминутно контролировать собственную речь, заставлять себя постоянно говорить дома хотя и на родном в этническом смысле, но уже втором в коммуникативном смысле осетинском языке, когда после 10-12 часов говорения на русском возвращаешься домой? Хватает ли у нас терпения несколько раз повторить и объяснить своему ребенку значения слов, которые он не понимает? При этом если я постоянно твержу о том, что семья в современных условиях не решит проблему сохранения осетинского языка, то не потому, что исхожу только из собственного опыта. К сожалению, уровень осетинского языка на таком же низком уровне не только у значительного числа детей, вырастающих у осетин моего поколения и с таким же как у меня посредственным владением осетинской разговорной речью. Посмотрите на семьи подавляющей массы осетинской интеллигенции, и Вы увидите то же самое если не у детей, то уж точно у внуков самых известных осетинских лингвистов и литераторов.

Кстати, именно этот собственный негативный опыт сыграл весьма позитивную роль в формировании моих подходов к стратегии языковой политики в республики, в определении ее приоритетов.

ВОПРОС: Здравствуйте Тамерлан Таймуразович. Подскажите хотя бы примерные даты и хронологию возникновения Нартского Эпоса

Сослан — Владикавказ

Ответ:

Уважаемый Сослан!

Прежде всего, я хотел бы Вам предложить другой вариант именования на русском языке осетинского эпоса. Я понимаю, что на титулах большинства русскоязычных его переводов стоит использованное Вами название. Оцените, однако, мнение В.И. Абаева, который считал, что при его переводе на русский язык следует опираться на нормы именно русского языка, в частности, для образования прилагательных. И если от существительного март закономерно образуется прилагательное мартовский, а не мартский, то и от существительного нарт следует образовывать не прилагательное нартский, а нартовский. Именно эту форму всегда использовал Василий Иванович.

Теперь по сути вопроса. Мы часто говорим, читаем, слышим об уникальности осетинского нартовского эпоса, но не всегда отдаем себе отчет в причинах такой характеристики. А ведь она действительно имеет под собой очень веские основания. Начнем с того, что далеко не все народы мира имеют в своем культурном наследии такую форму устного народного творчества как эпос. Присуще это, в первую очередь, народам, история которых на протяжении длительного периода была связана с военным делом, завоевательными походами и т.д. Но не это делает нартовский эпос уникальным: пусть и у не многих, но и у других народов эпические сказания все же существуют. Но давайте посмотрим, что представляют собой наиболее известные из них. Например, французская «Песня о Роланде», англо-кельтский артуровский эпос, провансальский «Ронсеваль» и т.д. А посвящены они определенным, достаточно узким с хронологической точки зрения историческим периодам, вполне определенным реальным событиями, возможно, столь же реальным персонажам, правда, с некоторым мифологическим налетом. Так вот, главное отличие нартовского эпоса состоит в том, что он представляет собой спрессованную историю осетинского народа на протяжении не веков, а тысячелетий. Его можно листать как толстенную книгу, и переворачивая страницу, погружаться все дальше и дальше во тьму веков. При этом в этих пластах мы находим не только мифологическое отражение социальной истории осетинского народа, что, несомненно, важно, но, что еще важнее, историю развития его мировосприятия, его мироощущения, его культуры в целом. Именно поэтому читатели, не отдающие себе отчет в особенностях нартовского эпоса, так неадекватно воспринимают отдельные его части, хранящие отголоски других эпох, другой ментальности. Подходить к сказаниям, в которых повествуется о кровосмесительном браке Урызмага и Сатаны, о якобы необъяснимо постыдном поведении великого Уастырджи, сошедшего в склеп к усопшей Дзерассе, о беспредельной мстительности могущественнейшего из нартов, Батраза, о подлости самого популярного героя, Сослана, вероломно убившего своего малолетнего противника, Тотраза, с точки зрения современного мира, значит опускать миф до уровня анекдота.

Надеюсь, я в какой-то степени ответил на Ваш вопрос. Попробую все-таки его подытожить: Нартовский эпос отражает основные вехи социальной истории и ключевые моменты развития мировоззренческих концепций предков осетинского народа на протяжении многих тысячелетий, начиная, вероятно (учитывая роль Сатаны и другие факторы), с периода матриархата и вплоть до событий нового времени.

ВОПРОС: Статья 15 Конституции РСО гласит:
1. Государственными языками Республики Северная Осетия — Алания являются осетинский и русский.
2. Осетинский язык (иронский и дигорский диалекты) является основой национального самосознания осетинского народа. Сохранение и развитие осетинского языка являются важнейшими задачами органов государственной власти Республики Северная Осетия — Алания.
3. В Республике Северная Осетия — Алания народам, проживающим на ее территории, гарантируется право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения.

Собственно вопрос: Если «Сохранение и развитие осетинского языка являются важнейшими задачами органов государственной власти Республики Северная Осетия — Алания», то почему со стороны органов государственной власти до сих пор не принималось реально действенных мер для того, чтобы будущее поколение населения Осетии в своей массе стало хотя бы билингвальным? Ведь со времени принятия конституции выросло уже целое поколение. И еще: Возможно ли введение какой-нибудь республиканской программы, или просто рекомендаций для местного бизнеса (а может и для гос. учреждений), чтобы предпочтение при приеме на работу отдавалось гражданам, владеющим осетинским языком (необязательно осетинам), будет ли это законно и сможет ли это стимулировать людей на изучение осетинского языка? Я, к сожалению, провожу на родине только месяц в году и для себя я определил следующую методику: В магазине, ресторане или любом другом учреждении обращаюсь к сотрудникам исключительно на осетинском. Если они меня не понимают, я не покупаю там продукты и не пользуюсь услугами таких заведений. :) Я это говорю к тому, что по моему глубокому убеждению реанимация осетинского языка возможна только с возвращением ему социальной коммуникативной функции. т.е. если у людей будет необходимость общаться именно на осетинском... Для этого надо ввести экзамен по осетинскому языку как обязательный предмет для поступления в ВУЗы республики, перевести внутреннее делопроизводство в республике на осетинский язык, вести преподавание всех школьных дисциплин на осетинском языке класса до 8-го и так далее... Все остальное — полумеры, не способные решить проблему. Каково Ваше мнение по этому поводу.

Марат — Санкт-Петербург

Ответ:

Уважаемый Марат!

Очень важные вопросы. Отвечу на них в несколько иной последовательности, чем они были поставлены.

Во-первых, о государственном регулировании социальных функций осетинского языка. Сегодня в Российской Федерации только три национальные республики не имеют региональной законодательной основы для такой деятельности, т.е. республиканского «Закона о языках», а именно, Дагестан (что понятно, поскольку очень трудно расписать социальные функции трех десятков очень разных по своему потенциалу языков), Карелия (что тоже легко объяснимо малым удельным весом этнических карелов в этой республике и удручающим положением самого карельского языка) и, наконец, Северная Осетия. Могу и это объяснить. За последние 15 лет было подготовлено несколько проектов такого закона, последний из которых, в разработке которого имел честь участвовать и Ваш покорный слуга, прошел в 2002 году все необходимые экспертизы, был обсужден на заседании Правительства и передан для принятия в Парламент… Дальше все остановилось. И произошло это по следующей причине. Дело в том, что в соответствии с приведенными Вами пунктами Конституции республики в законопроект было заложено положение о двухвариантности осетинского литературного языка и, соответственно, о возможности использования в качестве государственного этих двух литературных форм — восточной (иронской) и западной (дигорской). Это и стало камнем преткновения. Оказывается, у нас еще достаточно много руководителей, которые считают, что единство осетинского народа может быть достигнуто только в том случае, если волевым образом заставить всех осетин говорить на одном из осетинских наречий. И даже то, что мы это уже проходили в 1930 и последующие годы, когда осетинские писатели, творившие на дигорском, не имея больше этой возможности, переходили на другую языковую форму, но не на иронскую, а на русскую, даже то, что мировая практика дает массу примеров осложнения внутринациональных отношений именно в том, случае, когда ущемляются языковые права одной или нескольких субэтнических групп, даже все это (если они, конечно, об этом знают) ничему их не учит. Но настаивать на своей позиции они тоже не смеют и публично не приводят свою аргументацию, предпочитая просто спускать на тормозах проблему языкового законодательства. Даже для них очевидно, что в современных условиях принятие антидигорского языкового законодательства больше невозможно. Соответственно, они фактически стоят перед дилеммой: или создать условия для полноценного функционирования всех форм осетинского языка или погубить их все. Боюсь, что первый вариант для них менее приемлем, чем даже второй исход.

Теперь о том, чем этот закон, принятия которого мы должны всем миром добиться, мог бы помочь в решении тех проблем социального функционирования, о которых Вы пишете. В нем расписано все: от государственного управления до сферы торговли. Владение осетинским языком вносится в качестве одного из условий, в том числе, и приема на государственную службу. Однако, подчеркну, что таким же достаточным условием является и владение государственным языком Российской Федерации — русским. Т.е. соискатель должен владеть одним из государственных языков республики. Предусмотреть норму, при которой бы гражданин, владеющий государственным языком страны не мог бы получить работу на ее территории, хотя бы и в национальной республике, невозможно, это противоречит Конституции России, да и нашей тоже.

Относительно экзамена по осетинскому языку. Это сейчас очень актуальный вопрос. Дело в том, что буквально сейчас будет решаться вопрос о разработке требований к ЕГЭ по осетинскому языку. Но тут возникает вопрос, а для кого он должен стать обязательным? Только для тех, кто будет поступать на факультеты, где этот экзамен установлен в качестве вступительного? Или же, как один из государственных языков республики, осетинский язык должен получить такой же статус, что и второй государственный, т.е. русский, а именно — стать обязательным для всех? Вопрос принципиальный, стратегический. Буду его ставить. При этом понимаю, что главными оппонентами, в том числе, и в силу нынешнего состояния преподавания осетинского языка в школе, будут родители-осетины.

Думаю, что по поводу национального образования я уже достаточно четко обозначил свою позицию в других ответах.

И, наконец, возвращаюсь к Вашему первому вопросу, об отсутствии действенных мер в деле сохранения и развития осетинского языка со стороны республиканских органов власти.

Причины (излагаю, естественно, мое личное мнение).

Первая — у нас большинство руководителей отличается ярко выраженными характеристиками временщиков. Они прекрасно понимают, что, в отличие от советской номенклатурной системы, куда было достаточно однажды попасть, а потом до гробовой доски перескакивать из одного руководящего кресла в другое, нынешняя система таких гарантий не дает. Редко кто из отправленных в отставку чиновников находит сколько-нибудь значимую альтернативу утраченной должности. Значит, главная задача — как можно дольше удержаться в «отхваченном» кресле и успеть как можно лучше обеспечить материально свой грядущий заслуженный отдых. Какие уж тут проекты, которые могут до срока вызвать чье-то вышестоящее раздражение и поставить под угрозу все надежды на «свечной заводик»!

Причина вторая — удручающая некомпетентность государственных чиновников самого высокого ранга, проявляющаяся как применительно к специфике тех социальных сфер, руководство которыми им вменено в обязанность, так и попросту в отсутствии элементарной образованности. Это обстоятельство непосредственно перемыкается с первой причиной. Ведь занятие реальными вещами, конкретными проектами чревато опасностью выявления этой самой некомпетентности. Лучше уж тешить себя иллюзией, что ловко имитируя исполнение своих обязанностей, им удается скрывать и свою безграмотность.

Наконец, третье. Знаете, какого цвета шерсть у кошки, если глаза у нее красные? Она всегда альбинос. Так и с власть предержащими. Если человек добился политической власти, это, как правило, означает, что он прошел через все, что этому обычно предшествует: ложь, предательство, вероломство, лицемерие, лизоблюдство. И даже если он начинал свое восхождение с искренними намерениями получить власть для ее обращения на всеобщее благо, поднимаясь с одной ступеньки на другую, сталкивая своих конкурентов, заглядывая в рот своим начальникам, он, в конце концов, становится совсем иным. При столкновении в борьбе за власть двух людей, один из которых за нее борется из личных интересов, а второй для общего блага, раньше сдается последний, который по определению не может принять существующие тысячелетиями в практике политической борьбы правила, а другими, приемлемыми для его этики, он победить не может. Думаю, что наличие во власти людей, действительно способных поставить общественные интересы выше личных в принципе невозможно, или ну очень нетипично. Причем речь идет не только об Осетии или даже России. Это всеобщая универсалия. Почему же в некоторых странах все-таки можно наблюдать относительный баланс в отношениях между властью и обществом? Это не заслуга власти, а общества. Только сильное общественное давление и в самых цивилизованных странах способно заставить власть работать на своих избирателей.

Общий вывод. И в целом, и, в частности, в сфере языковой политики власти Осетии никогда (опять же по определению) не будут предпринимать никаких действенных шагов, если их к этому не будет принуждать общество, т.е. мы с Вами.

---

В заключение я хотел бы поблагодарить всех участников конференции за проявленный к ней интерес, за очень интересные вопросы, отвечая на которые и я в какой-то степени смог более глубоко осмыслить некоторые вещи, скорректировать свои позиции. Самое главное, что лично мне дало наше общение, это уверенность в том, что ничто не потеряно ни для осетинского языка, ни для осетинского народа в целом. У нас достаточно образованных, культурных и социально ответственных людей, которые в состоянии изменить ситуацию к лучшему, заставить наш корабль взять верный курс.

Я готов к продолжению обмена мнениями как по насущным проблемам нашего общества, так и конкретно по истории и современной структуре осетинского языка и вопросам его социального функционирования.

С уважением, Тамерлан Камболов

На главную страницу