АРГЪÆУТТÆ ÆМÆ ТАУРÆГЪТÆ

 

Уырыссаг аргъау

 

Ирон æвзагмæ раивта Коцты Альбинæ

ДИВО ДИВНОЕ
 

ДИССÆГТЫ ДИССАГ
 

Жил-был в одном селе мужик бедный-пребедный, детишек у него было много, а хлеба мало. Вот раз съели они весь хлеб: ни корочки, ни крошки не осталось. Жена горюет, почернела вся от горя. Ребята с голодухи кричат, есть просят.
 

 

Царди æмæ уыди иу хъæуы мæгуыртæй-мæгуырдæр лæг. Сывæллæттæ йын бирæ уыди, кæрдзын та йæм фаг нæ уыди. Иуахæмы сæ фæстаг ссады муртæ фесты. Ус фыр мæтæй ныссау ис, йæ сабитæ æххормагæй кæуынц — хæринаг агурынц.
 


 

Что делать? Где хлеба взять?

Пошёл мужик на поклон к богатому соседу. Так и так сосед, помоги, я в беде, дай хлеба в долг.

— Как соберу урожай немедля отдам.

 

— Ныр цы кæнæм? Кæрдзын кæм самал кæнæм?

Ацыд мæгуыр лæг сæргуыбырæй йæ бонджын сыхагмæ лæгъстæмæ:

— Баххуыс мын кæн, мæ хорз сыхаг! Æфстау мын дзул авæр! Куыддæр мæ тыллæг æрæмбырд кæнон, афтæ дын мæ хæс бафиддзынæн.

— А то прикажи работать на тебя буду, в долгу не останусь.

А богач и слушать не хочет:

— Мало ли вас таких оборванцев голодных? Если всем помогать сам таким же станешь. Не припасено у меня для твоих ребят. Ступай, куда хочешь. А ко мне дорогу позабудь!

 

Кæнæ дæуæн æххуырстæй дæр кусдзынæн — дæ зæрдæхудты нæ бацæудзынæн!

Бонджын йæм хъусгæ дæр нæ кæны:

— Дæ хуызæн стонггуыбынтæ ам бирæ ис! Алкæй мæт куы кæнон, уæд мæхæдæг дæр смæгуыр уыдзынæн! Цæугæ, æмæ ардæм фæндаг ферох кæн!

Так и прогнал. Вернулся мужик домой с пустыми руками, сел на лавку, стал раздумывать, что делать.

Дай, думает, пойду в лес, может быть зайца или тетерку подстрелю.

Взял плохонькое своё ружьишко и пошел.
 

 

Æмæ йæ атардта. Лæг хæдзармæ афтидкъухæй æрхæццæ, даргъ бандоныл æрбадт æмæ катайы бацыд: куыд цæрон ныр?

«Цом, — хъуыды кæны, — хъæды тæрхъус кæнæ саугарк уæддæр самал кæнон».

Райста йæ æнæбары топп æмæ араст.
 


 

Целый день по ельнику, да по болотинам бродил, оборвался весь, уморился, а всё без толку, даже хвостика заячьего во весь день не увидел.

 

Бон-изæрмæ хъæды назджыны æмæ цъыфдзæстыты дзæгъæлы фæрахау-бахау кодта. Бафæллади, ныскъуыдтæ, ныцъцъæррæмыхстытæ и, фæлæ тæрхъусы къудийыл дæр нæ сæмбæлди.

Бродил он так-то, бродил по чаще, да и заблудился. Вышел на какую-то поляну и услышал шум да крики, подошел поближе, пригляделся и видит, на той поляне большое озеро, а на берегу дерутся черти с лешим.
 

 

Бирæ фæхъеллау кодта тархъæды æмæ фæдзæгъæл. Иу æрдузмæ рахызт æмæ цыдæр хъæр-хъæлæба йæ хъустыл ауад. Æввахсдæр бацыд, æрдузмæ æркæстытæ кодта æмæ уыны — стыр цады был дæлимонтæ хъæдохы нæмынц.
 


 

Навалились все на него, того и гляди задавят. Леший к земле пригибается, корни выдергивает, да от чертей отбивается. Да не тут-то было, черти так и наседают, так и наседают, и за ноги и за руки его хватают.
 

 

Ныккалдысты йыл, гыццыл ма, æмæ йæ ныцъцъист кæндзысты. Хъæдох йæхи зæхмæ æлвасы, уидæгтæ стоны æмæ дзы дæлимонтыл нæ ауæрды. Фæлæ дæлимонтæ бырсынц, тых ын кæнынц, æмæ сæ куыд фервæза, уымæн ницы зоны.
 


 

Посмотрел-посмотрел мужик и думает: “У нас так не полагается, чтобы все на одного”. Прицелился да как бабахнет в чертей из ружьишка-дробовика.
 

 

Лæг сæм кæсы-кæсы, æмæ хъуыды кæны: «Уый та куыд! Цалдæрæй иуыл? Махмæ афтæ не 'мбæлы!». Йæ топп фелвæста, æмæ сæ иу гæрах фæкодта.
 


 

Черти испугались и о драке забыли, все разом бултых в озеро — только круги по воде пошли.

Подошел мужик к лешему и спрашивает:

— Ну как, жив остался?

Отдышался леший и говорит:

— Спасибо тебе мужик за подмогу, пропал бы я без тебя. Ты зачем, скажи, в такую чащу забрался?
 

 

Дæлимонтæ фæтарстысты æмæ цадмæ ныггæппытæ кодтой — сæ цъыллинджытæй ма дон дæр сызмæстой.

Бацыд лæг хъæдохмæ æмæ йæ фæрсы:

— Цæй цы? Æгас ма дæ?

Хъæдох йæхимæ æрцыди æмæ загъта:

— Бузныг де 'ххуысæй, хорз лæг. Æнæ дæу мæ сæр сæфты фæуыдаид. Ардæм дæ цы хуыцау æрхаста?
 


 

— Думал хоть зайца или тетерку подстрелить, да только зря целый день проходил. Зря все заряды извел.

Леший и говорит:

— Ты мужик не горюй! Я тебе хороший подарок сделаю.

И повёл его в свою избушку. Привел и говорит:

— Видишь, возле моей избушки гусь бродит?
 

 

— Мæнæ, зæгъын, иу тæрхъус,  саугарк кæнæ æндæр сырд куы амарин æхсæвæры фаг мæ бинонтæн, фæлæ мæ нæмгуытæ дзæгъæл æхст фесты.

Уæд хъæдох загъта:

— Ма тыхс! Æз дын хорз лæвар скæндзынæн!

Æмæ лæджы акодта йæ хъæдкъул къæсмæ. Куы 'рбахæццæ сты, уæд æм дзуры:

— Уыныс, мæ хæдзары раз хъаз рацу-бацу кæны?
 


 

— Вижу.

— Ну, так посмотри, что с ним будет. Эй, гусь, поди сюда!

Гусь тотчас в избушку вошел. Леший достал сковородку и говорит:

— Встряхнись, встрепенись, да на сковородку ложись.
 

 

— Уынын.

Уæдæ ма кæс, ныртæккæ цы уыдзæн, уымæ. Хъаз, уæ хъаз, ардæм ма рауай!

Хъаз уайтагъд мидæмæ балыгъд. Хъæдох тебæ фелвæста, æмæ дзуры:

— Хъаз, уæ хъаз, дæ базыртæ бацæгъд, дæ пакъуытæ æруигъ æмæ тебæйыл æрхуысс!
 


 

Гусь встряхнулся, перышки скинул и улегся на сковородку. Леший ту сковородку в печь задвинул.

Как изжарился гусь красно да румяно, леший достал его из печки и говорит:
 

 

Хъаз дын йæ бумбулитæ æруыгъта æмæ тебæйыл ахуыссыд. Хъæдох та уыцы тебæ пецы куы авæрид!

Хъаз дзæбæх сфыхти, уæдæ куыд уыдаид, хъæдох æй пецæй райста æмæ дзуры:
 


 

— Ну, теперь есть будем. Смотри только мясо ешь, а кости не ломай, не бросай, все в одну кучку собирай.
 

 

— Ныр та хæрæм! Фæлæ кæс, йæ дзидза йын хæр, йе стджытæ та иуварс æмбырд кæн!
 


 

Вот они сели, да вдвоем целого гуся и съели. После того леший взял обглоданные гусиные косточки, бросил их на пол к перышкам и молвил:

— Эй, гусь, встряхнись, встрепенись!
 

 

Фынгыл абадтысты дыууæйæ, хæрыныл схæцыдысты. Фæсхæрд хъæдох æхсыд стджытæ райста, бумбулитимæ сæ схæццæ кодта æмæ загъта:

— Хъаз, уæ хъаз, дæ базыртæ бацæгъд, дæ пакъуытæ ныууигъ!
 


 

Появился опять гусь. Живой и целый. Встряхнулся, встрепенулся, словно и в печке никогда не бывал.

— Эко диво дивное, эко чудо чудное говорит мужик. Никогда такого не видывал.

— Смотри, толи ещё увидишь! А теперь, получай это диво дивное в подарок. Будет у тебя всякий день жаркое не купленное.
 

 

Æмæ дын мæнæ диссаг! Фæзынди та хъаз, цы уыди, уымæй хуыздæр! Йæ пакъуытæ ныууыгъта, йæ базыртæ айвæзта, цыма пецы дæр никуы уыди, уыйау!

— Гъе уый дын диссæгты диссаг! — бадис кодта лæг. Мæ цæрæнбонты ахæм диссаг никуы федтон!

— Диссæгтæ нырма разæй сты! Уæдæ дын лæвар кæнын ацы диссаг. Уыдзæн ныр дæ хæдзары алы бон æнæлхæд сурвых дзидза!
 


 

Отдал гуся мужику и велел к себе на спину сесть. Мужик сел на спину к лешему, Тот его вмиг на опушку вынес. Вернулся мужик домой, сам веселый, довольный.

Ну, жена, ну, ребятишки, недаром я целый день в лесу бродил. Принёс я диво дивное, чудо чудное. Теперь всегда сыты будем. И показывает им гуся.
 

 

Хъазы лæджы къухы авæрдта, лæджы та йе 'ккой абадын кодта. Уайтагъд хъæдрæбынмæ фæхæццæ. Райгонд лæг худгæ-заргæ йæ хæдзармæ æрбацыд.

Байрай, ме 'фсин, байриат мæ хъæбултæ! Æнæхъæн бон хъæды дзæгъæлы нæ фæрацу-бацу кодтон: æрбахастон уын диссæгты диссаг. Ныр нын æххормагæй тас нал у! — æмæ сын хъазы равдыста.
 


 

Взглянула жена на гуся, вздохнула и говорит:

— Ну, этого дива нам только на один ужин и хватит.

Усмехнулся мужик.

— А ты не печалься, может и на завтра останется. Давай-ка сюда сковородку!

 

Ус бакаст хъазмæ, арф ныуулæфыд æмæ загъта:

— Ацы диссаг нын иу æхсæвæры фаг йеддæмæ нæу!

Лæг йæ мидбылты бахудт:

— Ма тыхс, не 'фсин, чи зоны райсомы фаг дæр нын суыдзæн! Рахæс-ма нæ тебæ!

Жена подала, а сама не знает, что и думать. Мужик и говорит:

— Эй, гусь, встряхнись, встрепенись, да на сковородку ложись!

Гусь встряхнулся, перышки скинул и улегся на сковородку.

Ставь жена сковородку в печь!
 

 

Ус фæуыргъуыйау æмæ тыхстхуызæй тебæ рахаста. Лæг дзуры:

— Хъаз, уæ хъаз, дæ базыртæ бацæгъд, дæ пакъуытæ æруигъ æмæ тебæйыл æрхуысс!

Хъаз та йæ базыртæ бацагъта, йæ бумбулитæ æруыгъта, æмæ тебæйыл ахуыссыд.

— Тебæ пецы бавæр, не 'фсин!
 


 

Немного погодя мужик и говорит:

— Ну, жена, изжарился наш гусь. Вынимай, сейчас есть будем.

Уселись все за стол, стали гуся есть. Мужик косточки бросать не велит, велит в кучку складывать.
 

 

Гыццыл фæстæдæр лæг дзуры:

— Цæй уæдæ, не 'фсин, афонмæ нæ хъаз сфыхти. Райс æй, æмæ йæ бахæрæм.

Фынгыл æрбадтысты, минас кæнынц. Лæг стджытæ æппарын нæ уадзы — иу ранмæ сæ æмбырд кæнын кæны.
 


 

Как поели они да вышли из-за стола, бросил он косточки на пол к перьям и молвил:

Эй, гусь, встань встряхнись, встрепенись, да ступай во двор!
 

 

Куы бахордтой, уæд лæг бумбулитæ стджытимæ баиу кодта æмæ дзуры:

— Хъаз, уæ хъаз, уæлæмæ сыст, дæ базыртæ бацæгъд, дæ пакъуытæ ныууигъ æмæ кæртмæ ацу!
 


 

Гусь тотчас встал, встряхнулся, встрепенулся, как ни в чем не бывало, и пошел во двор.

— Эко диво дивное, эко чудо чудное, — говорит жена. — И всегда у нас так-то будет?

— Всегда.

 

Хъаз уайтагъд сыстад, йæ пакъуытæ ныууыгъта, йæ базыртæ бацагъта æмæ кæртмæ фæраст ис, цыма йыл никуы ницы æрцыд, уыйау.

— Уый дын диссæгты диссæг! — дзуры ус. — Æппынæдзух дæр нæм ныр афтæ уыдзæн?

— О, алыхатт дæр, не 'фсин!

И стали они с тех пор жить без горя. Как захотят есть, сейчас же: “Эй гусь, ложись на сковородку”. А наедятся досыта: “Эй, гусь, встряхнись, встрепенись, да ступай во двор!”.

 

Уæдæй фæстæмæ лæг йæ бинонтимæ æнæмæт цард кæнын байдыдтой. Куыддæр сæххормаг вæййынц, афтæ: "Хъаз, тебæйыл æрхуысс".  Хæрдæфсисæй та: "Хъаз, дæ базыртæ бацæгъд, дæ пакъуытæ ныууигъ æмæ кæртмæ ацу".

Много ли мало ли времени прошло, узнал о том богатый сосед, охватила его зависть.

Выбрал он время и пришел в самый обед к бедному соседу. А о чем говорить не придумает.
 

 

Цас рæстæг рацыди, чи зоны, фæлæ уыцы хъуыддаг базыдта сæ бонджын сыхаг æмæ сæм тынг бахæлæг кодта.

Бавдæлди æмæ тæккæ сихор афон мæгуыр сыхагмæ бацыд, фæлæ цы дзура, уымæн ницы æрхъуыды кодта.
 


 

— Здравствуй, сосед!

— Здравствуй!

— Нет ли у тебя дегтя, телегу смазать надо, а свой-то весь вышел.

— Что ты сосед? У меня ни телеги ни лошади нету, сам небось знаешь.

 

— Дæ бон хорз, мæ сыхаг!

— Æгас цу!

— Мæнæ, зæгъын, дæм цъыдагъ нæй — мæ уæрдон байсæрдон, кæннод мæхион фæци?

— Цытæ дзурыс, мæ сыхаг? Кæцæй мæм ис цъыдагъ? Уæрдон нæ, фæлæ мæм бæх дæр куы нæй, дæхæдæг æй куы зоныс.

— Вот беда, — говорит богатый. — А что это вы едите?

— Гуся едим.

На базаре что ли купил?

Какое там, на базар? отвечает мужик, да и рассказал без утайки, всё как было.

 

— Гъе, уый дын бæллæх, — загъта бонджын. — Хæргæ та цы кæнут?

— Хъазы фыд.

— Базары йæ балхæдтай?

— Кæцæй? Цавæр базары кой кæныс?Æмæ мæгуыр лæг æргомæй радзырдта  хабар куыд уыди, уый.

Выслушал сосед и говорит:

— Вот что сосед, продай ты этого гуська мне. Я тебе две меры ржи дам, да целковый. Цена сам видишь хорошая.

— Нет, сосед, лучше и не проси. Не продам!

 

Бонджын æм лæмбынæг байхъуыста æмæ дзуры:

— Æрыхъус-ма, сыхаг, рауæй мын кæн дæ хъазы! Хорз аргъ дын цъойæ кæнæ æвзист æхцайæ ратдзынæн, нæ дæ фæхъыг кæндзынæн!

— Нæ, мæ сыхаг, дзургæ дæр мæм ма кæн. Нæ йæ уæй кæнын!

Ушел богатый ни с чем, а сам думает: ”Добром не продал, так возьму!”.

Выждал время, высмотрел, как сосед с женой да с ребятами в лес за хворостом ушли, да и утащил у них гуся.
 

 

Бонджын афтидæй ацыд, фæлæ йæхинымæр та хъуыды кæны: «Дзæбæхæй мын нæ дæттыс, уæд тыхæй байсдзынæн!»

Банхъæлмæ каст, æмæ, лæг йæ ус æмæ сывæллæттимæ хъæдмæ цъыхырытæм куы ацыдысты, уæд хъазы радавта…
 


 

Пришел домой, приказал жене печку истопить, да сковородку подать. А сам взял в руки сковородник, приготовился гуся в печку сажать.
 

 

Хæдзармæ æрбацыд, йæ усæн пец бандзарын кодта, стæй тебæ рахæссын кодта. Дзуры хъазмæ:
 


 

— Эй, гусь, ложись на сковородку!

А гусь расхаживает по избе, будто и не слышит. Он опять:

— Эй, гусь, ложись на сковородку!

Гусь знай себе ходит из угла в угол. Осердился богач на гуся, да стук его сковородником.
 

 

— Хъаз, уæ хъаз, тебæйыл æрхуысс!

Хъаз хæдзары фæсмæрæй рацу-бацу кæны, раст цыма йæм хъусгæ дæр нæ кæны, афтæ. Уый та ноджы дзуры:

— Хъаз, уæ хъаз, тебæйыл æрхуысс!

Хъаз та, цыма фыдæнæн кæны, — къуымæй къуыммæ йæ бынат ивы. Бонджын смæсты ис хъазмæ, æмæ йæ тебæйæ нытътъупп ласта!
 


 

Тут сковородник и прилип одним концом к богачу, а другим к гусю. Да так плотно прилип, что никак оторвать его нельзя. Богач и так и сяк, никак отлепиться от сковородника и от гуся не может. Закричал он своей жене:

— Чего же ты, дуреха, стоишь, смотришь? Оторви меня от этого проклятого гуся, видно он заколдованный.

Стала жена отрывать его, да сама в тот же миг и прилипла к мужу.
 

 

Тебæ дын йæ иу кæронæй хъазыл, иннæ кæронæй бонджыны къухыл куы бандæдзид! Афтæ фидар æндæгъд фæци, æмæ йын ратоныны бон нæ уыди. Бонджын куы иуæрдæм, куы æндæрæрдæм йæхи ратон-батон кæны, фæлæ йын ницы æнтысы. Стæй йæ усмæ хъæр кæны:

— О, гормон, цы кæсыс æдылыйау? Ацы æнæхайыр хъазæй мæ фервæзын кæн! Æвæццæгæн исты кæлæнгонд у!

Ус фæлæбурдта, æмæ уайтагъд йæ лæгыл бандæгъд.
 


 

Принялась она кричать, дочек на помощь звать. Потянула её старшая дочка и сама к ней прилипла, потянула старшую сестру младшая и тоже прилипла к ней.
 

 

Фæдис хъæр кæнынц, æххуысмæ сидынц сæ чызджытæм. Хистæр чызг сæм йæхи баивæзта, æмæ бандæгъд. Кæстæр чызг хистæры раивæзта, æмæ уый дæр бандæгъд.
 


 

Тут гусь гакнул громко и потащил всех за собой во двор, а со двора на улицу.

Идет гусь к базару, мимо лавок купеческих, сам гогочет во весь голос. Увидал его толстый купец из своей лавки, захотел богатею помочь, ухватился за младшую дочку и сам к ней прилип.

Ой, — кричит, беда, ой, караул!

 

Хъаз хъæрæй ныхъхъаз-хъаз кодта æмæ сæ йæ фæстæ раласта хæдзарæй кæртмæ, кæртæй та уынгмæ.

Цæуы хъаз базармæ, уæйгæнджыты раз, хъæрæй хъаз-хъаз кæны. Иу сæудæджер сæ куы ауыдта, уæд сфæнд кодта бонджынæн аххуыс кæнын. Кæстæр чызгыл фæхæцыд æмæ йыл ныффидар.

— Уæу,— хъæр кæны,— фæдис! Уæу, фæдис!

Услыхал крик староста, бросился богатею да купцу на подмогу. Тут и они прилипли друг к другу. Шел мимо поп увидел это и кричит:

— Сейчас я вас отлеплю!

Цоп старосту и сам к нему прилип. Завопил поп не своим голосом:

— Помогите, спасите!

 

Айхъуыста сæ хъæр хъæуыхицау, æххуысмæ балыгъд бонджынмæ æмæ сæудæджермæ. Фæлæ уыдон дæр кæрæдзиуыл æндæгъд фесты. Сæ рæзты сауджын фæцæйцыди, федта сæ æмæ хъæр кæны:

— Ныртæккæ уæ суæгъд кæндзынæн!

Фæхæцыд хъæуыхицауыл æмæ йыл бандæгъд! Сауджын æнахуыр хъæлæсæй цъæхахст кæны:

— Баххуыс нын кæнут! Фервæзын нæ кæнут!

Собрались на крик и старые и малые, смеются, пальцами показывают, а гусь знать всё дальше да дальше идет. Так через всё село и провел. А потом обратно поволок.
 

 

Хъæрмæ адæм æрæмбырд сты, ногæй, зæрондæй, æнгуылдзтæй сæм амонынц, гуыбынхæлдтæ кæнынц фыр худæгæй. Хъаз та афтæмæй дарддæр цæуы. Æнæхъæн хъæуыл сæ фæкодта, стæй фæстæмæ аздæхт.
 


 

И богатей, и купец, и староста, и поп не знают, куда глаза от срама спрятать. Растрепались все, разлохматились. Привел гусь всех к мужиковой избе и давай гагакать, хозяина вызывать. Вышел мужик и говорит:

— Так вон, куда мой гусек запропал. Ну да хорошо, что не совсем потерялся. Эй, гусь, встряхнись да ступай в избу!

Встряхнулся гусь, всех крыльями в стороны разбросал и пошел в избу.
 

 

Бонджын, сæудæджер, хъæуыхицау æмæ сауджын ахæм худинагæй сæхи  цы фæкæной, уый нал зыдтой. Иууылдæр ныддызгъуынтæ, ныппыхцылтæ сты. Хъаз сæ бахæццæ кодта лæджы хæдзармæ æмæ йæ хицаумæ хъаз-хъаз кæныныл схæцыд. Рацыд лæг æмæ дзуры:

— Мæнæ кæм и мæ сæфт хъаз. Хорз, æмæ бынтон сæфт нæ фæдæ. Хъаз, уæ хъаз, дæ пакъуытæ ныууигъ, æмæ хæдзармæ бацу!

Хъаз йæ пакъуытæ ныууыгъта, чи йæм ныххал, уыдоны базыртæй фæйнæрдæм апырх кодта æмæ хæдзармæ бахызт.
 


 

А богатей с женой да дочками, купец, староста да поп поскорее по своим домам разбежались, попрятались, не смеют добрым людям на глаза показаться.

Здесь и сказке конец.
 

 

Бонджын та æд ус æмæ сæ чызджытæ, сæудæджер, хъæуыхицау æмæ сауджын сæ хæдзæрттæм лидзæг фесты, æрæмбæхстысты, хорз адæмы размæ сæхи равдисын нæ уæндынц.

Ууыл нæ аргъау фæци!
 


 

  * Сæргæндты сыфмæ *